Труженики рыла
- Подробности
- 4113
- 10.10.2022
- Вячеслав ПОЛОВИНКО
Технологии работы российской милитаристской пропаганды - и что мы можем ей противопоставить
В минувшие выходные в Алма-Ате прошел Media Camp Fest - крупнейший в Центральной Азии фестиваль для медиаспециалистов. В течение трех дней журналисты и медиаменеджеры из Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана обсуждали насущные проблемы отрасли, делились опытом и спорили о том, какие подходы к профессии окажутся наиболее правильными в ближайшем будущем. Магистральной темой всего фестиваля стало противодействие агрессивной пропаганде. Слово «контрпропаганда» участники фестиваля договорились не произносить, однако наиболее важным элементом противостояния организаторы Media Camp Fest считают, что всех спасёт медиаграмотность.
В рамках фестиваля выступил корреспондент «Новой газеты. Европа» и «Новой газеты - Казахстан» Вячеслав Половинко - он прочёл участникам небольшую лекцию о том, какими технологиями пользуются современные пропагандисты для разжигания агрессии и милитаристских настроений. Редакция публикует текст лекции.
В конце августа Высшая школа экономики в России объявила о запуске модуля «Пропаганда» для студентов, обучающихся на программе «Журналистика». В аннотации курса было сказано, что будут получены знания о «двух самых мощных системах тотальной пропаганды — нацистской и советской». Кроме того, самих студентов преподаватели пообещали научить схемам так называемой «серой» пропаганды, а также методам работы «всепроникающей» пропаганды. И именно эти два слова - серая и всепроникающая - вполне справедливо применять к сегодняшнему продукту пропагандистов - правда, ровно до тех пор, пока этот продукт не превращается в откровенно милитаристский.
Что отличает современную пропаганду от советской или нацистской? В первую очередь, ее разнонаправленность. Если тоталитарные практики были направлены на достижение полного единообразия во всем - от бытовых вещей до понимания и принятия идеологического строя, то нынешние аналоги пропаганды работают, чтобы размыть аудиторию. Вам больше не нужно послушное большинство - в целом, оно бесполезно, - вам нужно, чтобы не поддерживающие вас социальные группы переругались между собой или, как минимум, начали сомневаться в любых альтернативных точках зрения («Не всё так однозначно»). На фоне мечущихся людей четко построенная структура доминирующего дискурса (при его наличии, разумеется) будет восприниматься как «островок стабильности», что позволит ситуативно переманивать на свою сторону так называемых неопределившихся.
Что это означает на практике? Задачей пропаганды становится не рассказ о собственных достижениях, а унижение оппонентов. Это может быть попытка игнорирования узнаваемых признаков вашего соперника (вспомните, например, как Путин раз за разом отказывался произносить имя Навального, опасаясь, что таким образом поставит его на один уровень с собой, легитимизирует равнозначность фигур) либо намеренное оскорбление его по любому поводу (Зеленский - «наркоман», вышедшая в защиту сквера в Екатеринбурге общественность - «мерзотная либерота» и так далее). Любые дискредитирующие поступки, мысли, высказывания возводятся пропагандой в абсолют, и вы получаете на выходе настоящего монстра, предателя, человеконенавистника, против которого должны объединиться все «здоровые силы общества».
Во время милитаристской накачки, а тем более во время войны, этот элемент пропаганды становится одним из доминирующих - в какой-то момент даже важнее, чем описание собственных успехов. Канонический пример - «Радио тысячи холмов», которое призывало убивать представителей племени тутси в Руанде. Тогда тоже для пропаганды это были не люди, а «тараканы» и тому подобное. В нынешней российско-украинской войне мы видим это не менее отчетливо, когда нам рассказывается о «зверствах» с обеих сторон: не отрицая их наличия в принципе, необходимо все же отметить, что градус их описания нередко бывает существенно выше эффекта от реальной картинки происходящего. При этом существует всё же опасность сваливания в упомянутую уже стадию «не всё так однозначно». Работа журналиста заключается в том, чтобы сомневаться, но, пребывая в этом сомнении, находить факты, подтверждающие или опровергающие гипотезы и заявления. В противном случае велик риск перейти в пропагандистский раж, подменяя объективную реальность собственными убеждениями.
Что еще отличает современную пропаганду - в том числе милитаристскую - от систем прошлого? Превращение в шоу: именно в этом случае слово «серая» больше не применимо к пропаганде. Использование языка подворотни при описании своих оппонентов или врагов невозможно без соответствующей интонации и - в дальнейшем - состояния экзальтации. Когда Владимир Соловьев обращается с экрана к канцлеру Германии Олафу Шольцу: «Мы вас никогда не простим. И мы вам никогда не забудем. И видим мы вас насквозь. Ты меня понял, Шольц?» - он делает это с надрывом в голосе, и с явной угрозой. В других случаях тот же Соловьев, Симоньян или условный Антон Красовский (не говоря уже об остальных «экспертах» на ТВ-шоу) могут практически кричать, и это тоже целенаправленный прием: криком вы подавляете любое несогласие, показывая, что именно ваша точка зрения единственно верная. Переходя на уровень эмоционального восприятия, вы подрываете у зрителя его способность к критическому восприятию информации. Приём старый, взгляните на любые выступления, в первую очередь, нацистских лидеров 30-х годов - и вы увидите прямые совпадения.
В то же время, повышение тональности голоса - не единственный метод карнавализации пропаганды. Современные технологии позволяют изобразительно-выразительными средствами донести свою точку зрения таким образом, что любая другая будет выглядеть блёкло. Вы можете вывести на всю телевизионную студию название темы так, чтобы оно бросалось в глаза (возьмите шоу «Есть тема!» на телеканале МАТЧ ТВ: говорящее название выпуска «Иуда из Ютуба» о блогере Евгении Савине, который снял фильм про отношение к войне украинских футболистов). Вы можете нарисовать инфографику о том, как российские ракеты гипотетически могут долететь до Флориды и превратить ее в «Радиоактивный пепел». Показ боевых действий в прямом эфире в выгодном для себя ракурсе (к примеру, «мы наступаем - смотрите, как работает авиация или артиллерия»; или - «посмотрите на бесчеловечность, которую проявляют наши враги») также - элемент милитаристской пропаганды. Главной задачей в этот момент становится замена ваших собственных размышлений яркой картинкой - причем такой, которая не предполагает никаких альтернативных вариантов интерпретации событий. Пропаганда словно говорит вам: ты можешь не быть нашим сторонником, но если ты не с нами - то ты против нас, третьего не дано. Посмотри, что делают те, кто против нас, и подумай: с кем же ты все-таки хочешь быть?
Еще одна особенность современной агрессивной или милитаристской пропаганды - ее максимальная канализация, тот самый всепроникающий элемент, которому собираются учить российских студентов. Как это было устроено раньше? Людям доставляли пропаганду через радиоточки, газеты/прокламации, либо на собраниях трудовых коллективов. С развитием телевидения пропаганда уже стала всеобъемлющей, однако развитие интернета и, в частности, системы каналов в мессенджерах и социальных сетях фактически делает процесс распространения любой информации абсолютно неконтролируемым. Тысячи и тысячи небольших или, наоборот, объемных по числу подписчиков каналов - личных, корпоративных, любых - вбрасывают огромное количество постов, видео, аудио, фото. Верифицировать всё - невозможно. В такой ситуации обыватель предпочтет доверять тем источникам информации, которые он либо знает, либо определяет, как «достоверные». К сожалению, главным параметром «авторитетности» какого-нибудь телеграм-канала в этом случае становится такой показатель как число подписчиков. Этим чаще всего и пользуются пропагандисты: сделать канал популярным за счет накрутки числа фолловеров - и вовсе техническая задача, к тому же вовсю идет работа с лидерами мнений: если у какого-то популярного блогера появится запись о войне, интерпретирующая ситуацию в пользу одной из сторон, его аудитория, скорее всего, послушается и начнёт размышлять в нужном направлении. Ведется работа и с уже имеющимися ресурсами: посмотрите любой популярный телеграм-канал типа «Незыгарь» или «Беспощадный пиарщик» - и вы легко проследите, как в нужный момент выстраивается правильная «линия понимания событий» у подписчиков.
Ну, и еще об одном явлении внутри современной пропаганды - работа с лексикой войны. Не война, а специальная военная операция. Не полная, а частичная мобилизация. Не нападение на Украину, а «мы вынуждены обороняться». Не аннексия, а «присоединение» путем «референдумов». Не отступление или бегство, а «жест доброй воли» либо «тактическая перегруппировка войск». Не бомбардировка мирных жителей, а удар высокоточным оружием по военным объектам. Этот новояз - не новость, но современная пропаганда долго оттачивала это умение (вспомните - отрицательный рост, хлопок, задымление), и сейчас мы видим его эталонные примеры. Однако работа с лексикой не ограничивается только заменой слов. Речь идет еще и о изменении письменного языка, а также о создании или реконструкции военных мемов. Элементы такого воздействия мы видим с обеих сторон. «Нацисты/националисты», «русский военный корабль», «укры» или «укропы» и «орки», а также написание «путин» или «россия» с маленькой буквы, либо «так называемое государство Украина» в российских пропагандистских СМИ и телеграм-каналах - всё это часть информационного воздействия с каждой из сторон на своих противников с целью их разозлить или расшатать ряды.
Несмотря на большой арсенал средств для агрессивной пропаганды, её эффективность в последнее время падает. Это вполне объяснимо: пропаганда более-менее работает, пока хотя бы на треть использует реальные факты. Когда телевизионная картинка вступает в явный диссонанс с реальностью, это критически бьёт по позициям пропаганды. Тем не менее, её влияние по-прежнему сильно, в том числе и в странах Центральной Азии. Вопрос в том, что мы можем ей противопоставить. Ответ на первый взгляд кажется очевидным. Наша задача - предоставить качественные каналы информации и анализа. Журналистские, а не пропагандистские. Учить студентов и читателей, слушателей и зрителей не языку агрессии, а языку здравого смысла. Придерживаться фактов, а не эмоций. И, конечно, нам всем нужно вновь научить людей вокруг понимать друг друга, умению поставить себя на место противоположной стороны, вернуть способность слушать и слышать других, а не только голос собственного гнева. Но, несмотря на очевидность всех этих советов, сейчас это становится крайне тяжёлой задачей. Но я уверен, что это возможно. В конце концов, это в интересах всех, как бы по-разному сейчас мы не смотрели на мир.
