Реквием по дипломатии
- Подробности
- 1302
- 11.01.2023
- Георгий КУНАДЗЕ, специально для «Новой газеты Европа»
Почему МИД не переварит «специальной военной операции»: объясняет бывший заместитель министра иностранных дел России Георгий Кунадзе
Граждане! Отечество в опасности!
Наши танки на чужой земле.
Александр Галич
Случилось страшное
Внешняя политика России скукожилась до унылой ругани со всеми странами, мягко говоря, не одобряющими ее «специальную» военную авантюру в Украине, и не менее унылых попыток добиться хотя бы равнодушного «понимания» у тех, кто хотел бы остаться в стороне. Других тем для обсуждения с забугорными «партнерами» у России, в сущности, не осталось. Это, конечно, трагедия для отнюдь не самодостаточной России с ее вечными комплексами величия и неполноценности. И дикая головная боль для остального мира: как отгородиться от огромной ядерной державы, на глазах превращающейся в Северную Корею, никто не знает. А как жить с ней рядом, делая вид, что ничего не случилось, — и подавно.
Случилось-то страшное: впервые с 1939 года большая европейская страна напала на другую, поменьше, явно намереваясь ее расчленить и поработить. И ради этого готова, кажется, на всё. На военные преступления, огромные потери и расходы, на полную изоляцию и, главное, на неслыханное презрение остального мира.
Вдова моего двоюродного брата — уроженка Полтавы, давно живет в Киеве. Человек она неравнодушный и деятельный, с ноября 2013 года стояла на Майдане, готовила еду митингующим, оказывала им первую помощь. Сегодня она пенсионерка с целым букетом болезней. Из экономии электроэнергии в ее многоквартирном доме отключен лифт, добежать до бомбоубежища со своего десятого этажа ей не успеть. Она и не бегает. Просто сидит в холодной квартире, надеясь, что пронесет. Если есть свет, следит за новостями в интернете, изредка звонит мне. Буднично рассказывает о том, что творит с ее страной Россия. Эти рассказы повергают в ужас: чистое средневековье, помноженное на чудеса современных средств уничтожения.
У меня в Москве перебоев со светом пока нет, зато доступ к большинству социальных сетей заблокирован, а в телевизоре бесконечные ток-шоу ненависти, идиотские сериалы «про ментов» и передачи из цикла «и это всё о нём».
В телевизоре человек, «похожий на президента России», с бокалом шампанского в руке совершает явку с повинной: признается, что его страна целенаправленно уничтожает гражданскую инфраструктуру Украины, желая уморить ее народ голодом и холодом. «Мы делаем это, — с гадливой улыбкой говорит человек, — но кто первый начал?» Вы и начали, г-н «президент». Причем уже давно. Вот и вся ваша, с позволения сказать, «внешняя политика».
О ее нравственных аспектах говорить, естественно, не приходится: российская власть по определению аморальна и от химеры совести давно свободна. Но каково целеполагание ее «внешней политики»? Иными словами, как она работает?
«Ты бы хотел, чтобы мы сказали нашему президенту, что он не прав?»
Нормальная внешняя политика предполагает объективный анализ проблем международных отношений, равноправную конкуренцию альтернативных идей, полную свободу их распространения, а главное — работающий механизм сдержек и противовесов, позволяющий тем, кто принимает решения, избежать ошибок или, на худой конец, исправить уже совершенные. Зато ненормальная — это самодурство, полная бесконтрольность власти, запрет на любые формы инакомыслия и перманентная истерика как способ консолидации общества.
То, что делает сегодня Россия, — это классический пример ненормальной внешней политики, за которую ее основоположникам и исполнителям придется расплачиваться в лучшем случае своими постами, их государству — крахом, а нашему одурманенному пропагандой народу — лишениями и нравственными страданиями. Захватнические войны сегодня не могут кончиться иначе.
А начиналось-то всё более-менее неплохо. Новый президент России словом и делом поддержал в 2001 году США, ставшие жертвой террористического нападения фанатиков. Под впечатлением от этого поступка новый президент США прибыл в Москву, заглянул в глаза российскому коллеге и прочел в них «веру в Бога» (Sic!).
Потом, как водится, наступило охлаждение: конфликт вокруг Косово, усмирение Чечни, арест Ходорковского, разгон НТВ, преследование российской оппозиции, вступление трех постсоветских стран Балтии в НАТО, вмешательство России в дела Украины, Грузии, Молдовы и, главное, неготовность США признать Россию «царем горы» в Европе… — все эти события в той или иной мере оказали негативное влияние на состояние российско-американских отношений. И наконец, откровенно демагогическая речь президента России на конференции в Мюнхене в феврале 2007 года ознаменовала возвращение России к конфронтации с США.
Чем занимались все эти годы российские эксперты, хорошо образованные люди, знающие и любящие западную культуру, имеющие какой-никакой опыт работы в странах Запада? Может быть, разъясняли президенту России и его дремучему окружению бесперспективность и пагубность политики конфронтации? Отнюдь нет! Они сочиняли целые трактаты в ее поддержку, призывали власть быть еще жестче и агрессивней. На их положении в мутной путинской элите это сказалось весьма положительно, зато на качестве российской внешней политики — резко отрицательно.
Помню разговор с одним из таких «экспертов», направленным в Киев для работы в избирательном штабе ставленника Москвы Януковича. Дело было вскоре после победы Оранжевой революции 2004 года. «Неужели вы не понимали, к чему всё шло, почему не объяснили заказчику, что шансов на победу у бесцветного Януковича было мало, а попытки навязать его Украине только усилили бы неприязнь украинцев к России?» — спросил я эксперта. И услышал в ответ: «Ты бы хотел, чтобы мы сказали нашему президенту, что он не прав?» «Говно вы, а не эксперты», — сказал я и закончил разговор.
Качество российской «экспертизы» в преддверии нападения России на Украину оказалось ничуть не выше. До сих пор стоит перед глазами телетрансляция заседания Совета безопасности России накануне начала боевых действий. Пытаясь угадать «правильные» ответы на вопросы «вождя», высокие должностные лица запинались и путались в словах, как школьники. А он держался триумфатором и сверкал своей фирменной улыбкой. Все вопросы порешали быстро.
«Специальная» военная авантюра России в Украине началась в обстановке невиданного подъема и дежурного единения власти с подведомственным ей народом. Армия отправилась воевать, пропагандисты расчехлили свои приборы, народ в ожидании скорой победы вернулся к своим повседневным заботам. Ну а дипломатии пришлось задуматься о минимизации ущерба. Он оказался большим.
Прощание с профессионализмом
В отличие от вечно витающих в облаках руководителей и теоретиков внешней политики, практикующие дипломаты работают в рамках должностных обязанностей, которые четко регламентированы. В самом общем виде они сводятся к информационно-разъяснительной и информационно-аналитической работе. Несмотря на сходство названий, это два принципиально разных вида работы.
Информационно-разъяснительная работа по сути является разновидностью пропаганды, объектом которой выступают государственные органы и общественное мнение страны пребывания. Задача пропаганды состоит в том, чтобы обеспечить политике своей страны понимание и, если получится, поддержку в чужой стране.
Напротив, информационно-аналитическая работа адресована исключительно Центру и носит сугубо конфиденциальный характер, проще говоря, является секретной. Задача этой работы в том, чтобы разъяснить Центру положение в стране пребывания, предложив действия, позволяющие повлиять на Центр в интересах своей страны.
С учетом сказанного, возникает естественный вопрос: что делать и с чего начать российским дипломатам, да и всей российской дипломатии в целом в условиях практически единодушного международного осуждения «специальной» военной авантюры России в Украине? Ситуация для них трудная, скорее, даже безнадежная: что-то ответить на обвинения своей страны надо, а сказать нечего.
Знаю об этом не понаслышке: в свою первую командировку на работу в посольстве СССР в Японии я прибыл через месяц после уничтожения пассажирского корейского «боинга» — рейса KAL-007, сбитого советским перехватчиком над Охотским морем 1 сентября 1983 года. Хорошо помню обстановку глухой враждебности, окружавшую посольство и всех нас около полутора лет. Потом всё кое-как наладилось, но осадок, конечно, чувствовался.
Как, оставаясь в здравом уме и твердой памяти, обосновать «легитимность» вторжения российской армии в суверенное государство Украину? Или заведомо незаконную оккупацию солидной части ее территории?
Как объяснить, почему ковровые ракетные обстрелы объектов гражданской инфраструктуры Украины, которыми промышляет Россия, являются легитимным средством ведения войны, а редкие ответные удары Украины по военным объектам на территории России — это акты терроризма?
Как оправдать бесконечные российские угрозы применения ядерного оружия, часть которого была некогда получена от Украины в рамках договоренностей, закрепленных Будапештским меморандумом от 5 декабря 1994 года?
Как со всем этим работать российским дипломатам? Люди они в своей массе образованные и неглупые, всё прекрасно понимают. Но у каждого свои обстоятельства: семьи, ипотека, престарелые родители или просто врожденная привычка не высовываться. Одни стараются отмолчаться в надежде на лучшие времена, которые когда-нибудь наступят. Другие, беспринципные карьеристы вроде какой-нибудь, прости господи, Марии Захаровой, напротив, проявляют бешеную активность. Для них нынешний позор их страны открывает новые карьерные перспективы.
Сложнее всего приходится старшим дипломатам: чем выше они забрались, тем труднее отмолчаться. Ну а у тех, кто добрался до самого верха карьерной лестницы, пути назад нет: когда рухнет нынешний режим, Лавров, Небензя, Рябков и им подобные будут изгнаны из профессии. И, если повезет, избегут Гааги. Ни жалости, ни сочувствия к ним не испытываю. Бог им судья, а я свой приговор уже вынес.
