Невозвращенцы поневоле
- Подробности
- 2663
- 11.08.2024
- Амиржан КОСАНОВ, член Общественной палаты при Мажилисе РК, специально для «Новой—Казахстан». Фото из архива автора.
Почему власть не заинтересована вернуть в страну Акежана Кажегельдина и других значимых, в различных сферах деятельности, персон, которые еще при старом Казахстане защищали ценности Нового
Конечно, никто не говорил, что строительство Нового Казахстана будет скорым, беспроблемным и бесконфликтным, без внутренних и внешних противоречий: переходим от одной стадии состояния общества и государства к принципиально другой, качественно новой (по крайней мере, так уверяет нас действующая власть). Любые преобразования подразумевают сопротивление со стороны тех, кто из-за этих перемен теряет свое благополучие.
Безусловно, основные тезисы токаевских реформ выглядят выигрышно на фоне 30-летнего отката от демократических ценностей, и заслуживают всяческой поддержки (хотя можно критиковать их за половинчатость и нерешительность). Но всем хочется мгновенных результатов. К тому же, многие заявления президента не всегда соответствуют реальным шагам и делам его подчиненных. Такое ощущение, что все вращается вокруг поговорки: царь хороший, бояре плохие. И потому постназарбаевское (привыкшее к искусной политической эквилибристике старого Казахстана) и, в одночасье помудревшее, посткантарское общество теперь вряд ли поведется на такие наживки.
Президент Токаев уже шестой год у руля государства, и я хочу максимально объективно (как говорится, без правых и левых, без лакировки и все отвергающего радикализма) рассмотреть отношение общества к реализации обещанных им реформ.
В антистароказахстанском угаре и эйфории (почти по Интернационалу: «весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем…») мы вместе с водой выплеснули и ребенка: отвергли все положительное, что было в жизни общества в течение 30 лет единоличного правления Назарбаева. В понятном желании расквитаться с экс-елбасы и его наследием, мы опорочили целый период нашей новейшей истории. А это - крайность, которая может привести к историческому нигилизму.
Несмотря на авторитарный характер власти, узурпацию ее одним человеком и его ближайшим окружением, вопреки несправедливым законам, и при назарбаевском режиме во власти были честные чиновники, в экономике работали талантливые менеджеры, в духовной сфере добивались успехов научная и творческая интеллигенция, не все судьи и прокуроры были продажными, учителя «сеяли разумное, доброе, вечное», врачи были верны клятве Гиппократа, строители возводили города, шахтеры добывали уголь, нефтяники – углеводороды.
И начисто отвергая все лучшее, что было в «старом Казахстане», власть «забыла» о ярких, заслуживающих уважения и внимания кадрах, которые демонстрировали не только профессионализм и компетентность, но и пострадали за свои демократические убеждения. Познавшие все прелести гонений назарбаевского режима, они были лишены государственных постов, осуждены по политическим мотивам, сидели в тюрьмах, были вынуждены эмигрировать. Их имена у всех на слуху и, несмотря на мощную кампанию по их дискредитации и информационную блокаду, народ их помнит.
Нонсенс в том, что именно эти люди в свое время, еще при старом режиме, говорили о тех идеалах и ценностях, которые сейчас пропагандирует Токаев. Получается, что идеологических противоречий между старой оппозицией и новым Казахстаном нет: все хотят избавиться от традиций и правил старого Казахстана и строить Новый, Справедливый Казахстан. Почему же эти достойные граждане, которые кровью и потом, слезами своих близких и родных закладывали фундамент Нового Казахстана игнорируются новой властью?
Постараюсь ответить на этот животрепещущий вопрос на примере самого яркого и весомого представителя той волны – экс-премьера Акежана Кажегельдина.
Сразу же скажу, что я не абсолютизирую и не идеализирую фигуру Акежана Магжановича, у меня (да и многих других, особенно тех, кто пострадал в его бытность премьером, и кто считает его своим политическим конкурентом в оппозиции) к нему могут быть свои претензий, но поднимаю эту тему исключительно через призму необходимости рекрутирования в новую власть настоящих патриотов и профессионалов, в которых так нуждается увязший в клановых разборках и бессистемности кадровой политики, некомпетентный и нерешительный Новый Казахстан.
Казалось бы, все ясно: Кажегельдин все эти годы не был оппонентом Токаева, он боролся с Назарбаевым. И теперь возврат его в страну был бы вполне логичен. Казалось бы, чего же проще: человек всю сознательную жизнь посвятил борьбе со старым Казахстаном, и теперь сам Бог велел ему активно участвовать в строительстве Нового Казахстана!
Но почему-то новый режим не спешит пустить его в страну. В чем причина? Может препон - приговор суда, который был однозначно политически мотивирован, чтобы не допустить его к выборам и заставить покинуть страну: в Казахстане такая весомая фигура, как популярный в народе молодой (в то время) экс-премьер, Назарбаеву не был нужен. Но что мешает Новому Казахстану отменить заведомо несправедливый приговор старого Казахстана?
Тем более, что 16 августа 2011 года районный суд Вены дезавуировал обвинение, которое всесильный КНБ выдвинул против охранников Кажегельдина Петра Афанасенко и Сатжана Ибраева по статье 251 Уголовного кодекса – «Незаконное приобретение, перевозка и хранение огнестрельного оружия». Эти обвинения увязывались с оппозиционной деятельностью экс-премьера, и в комментариях провластных авторов разговор шел (ни много, ни мало) о попытке государственного переворота! Все помнят постановочные кадры «Хабара», когда спецназ нашел схрон оружия, который якобы спрятали Афанасенко и Ибраев.
О надуманности и тенденциозности обвинений свидетельствует тот факт, что, будучи главой КНБ по городу Алматы (на самом деле, верша судьбы людей во всей системе спецслужб) зять Назарбаева Рахат Алиев сам вел расследование, лично допрашивал обвиняемых, пытал их, избивал и заставлял принимать психотропные вещества.
Как один из руководителей РНПК я был непосредственным свидетелем позорного судебного процесса над двумя честными офицерами. И нашим подневольным судом они были признаны виновными и осуждены на три с половиной года лишения свободы.
Но в итоге рука Фемиды настигла назарбаевского зятя, который способствовал незаконному осуждению двух охранников Кажегельдина.
Находясь за рубежом, Петр Афанасенко смог добиться частичной справедливости, потребовав в районном суде Вены возмещения морального ущерба со стороны Рахата Алиева. И венский суд вынес решение о взыскании с назарбаевского зятя компенсации за моральные страдания в сумме 7 тысяч евро плюс еще почти 5 тысяч евро, которые составляли набежавшие с 1999 года проценты, а также судебные издержки.
Особую пикантность этому процессу придало то, что преступные фальсификации в деле Афанасенко и Ибраева были зафиксированы не казахстанской Фемидой, а европейским правосудием, то есть, оно выполнило за казахстанское - основной объем работы, доказав сфабрикованность дела о попытке государственного переворота Кажегельдиным и его двумя охранниками. Словом, для того, чтобы отменить этот позорный приговор против экс-премьера сегодня нужна лишь политическая воля руководства Казахстана.
А может препон для отмены этого приговора… - Назарбаев, который де-юре вне власти, а де-факто, похоже, все еще влияет на Токаева и на его самые важные политические решения (а решение по опальному экс-премьеру как раз относится к этой категории). Кажегельдин был главой правительства во времена тотальной приватизации казахстанской экономики, когда Назарбаев, его алчные семья и камарилья прибрали к своим рукам наиболее лакомые куски народного хозяйства. Не навредит ли клану Назарбаева, который все еще собирается взять политический реванш, при этом создавая себе позитивный имидж радетеля нации на время ожидаемых выборов (разговоры об этом ведутся на всех уровнях общественного дискурса), осведомленность Кажегельдина и его готовность рассказать все подробности той кампании. Возможно, Назарбаев до сих пор не простил Кажегельдину не только его непокорность, создание мощной оппозиционной партии РНПК и объединение всех неравнодушных граждан и известных персон на базе Форума демократических сил Казахстана, но и скандальный «Казахгейт», инициатором которого выступил именно экс-премьер. Отсюда, скорее всего, нежелание Назарбаева видеть Кажегельдина в стране.
Кстати, осведомленность экс-премьера о сложных перипетиях экономической жизни 90-х годов была бы весьма кстати в реализации заявленной Токаевым идеи возвращения незаконно выведенных за рубеж средств: кто, как не Кажегельдин сведущ об этих потоках (хотя бы о тех, что направлялись во времена его премьерства). К тому же эту работу Кажегельдин начал задолго до прихода Токаева к власти. Тогда им назывались конкретные имена высокопоставленных чиновников и близких родственников Назарбаева.
Девять лет назад, в интервью нашей газете (Акежан КАЖЕГЕЛЬДИН: «Любой кризис надо использовать для роста», 24.12.2015) он рассказал о начале этого процесса: «Некоторое время назад мы (вместе с Загранбюро казахстанской оппозиции. – Ред.) предложили властям Казахстана поучаствовать в том, чтобы эти деньги вернуть обратно в страну. Самый страшный враг Нурсултана Назарбаева сегодня – его окружение и коррупция, которая проникла абсолютно во все сферы жизни. Наше обращение к элите Казахстана вышло весной этого года. Это был запрос политически активной части населения Казахстана, а не моя идея. Сейчас это уже общенациональный тренд. Люди хотят увидеть, что из этого получится. Но мое предложение кому-нибудь из депутатов парламента возглавить эту кампанию по возврату олигархических денег из-за рубежа, повергло этих депутатов в страх и к тому же встретило некий скепсис у общества. Я попытался объясниться, почему я это предложил: если это будет делать сама власть, то процесс пойдет быстрее – это же многочисленные юридические процедуры. Однако если нынешняя власть сейчас этого не сделает, слукавит, то за нее это сделает другая власть».
Ныне же этот процесс идет в непонятном, вялотекущем, закрытом режиме, обществу преподносятся только общие цифры, которые, кстати, отнюдь несопоставимы с реальными объемами выведенных средств. Или власть не заинтересована в практической реализации этой идеи и ее прозрачности? Или кто-то хотел бы, влияя на власть, защитить свои финансы и иные ресурсы, находящиеся за рубежом?
А может препон возвращения Акежана Кажегельдина в страну - некомпетентное и аморфное окружение президента, которое в силу субъективных причин (а именно: близостью к Токаеву) дорвалось до власти и не хотело бы конкуренции с компетентными и конкурентоспособными персонами: серость никогда не любила ярких людей. А Кажегельдин - как раз один из самых ярких представителей, как былого государственного, так и негосударственного, гражданского сектора. Зачем же новым хозяевам жизни альтернативное мнение или, не дай Бог, критика их неспособности вывести страну из перманентного кризиса? Добавлю - одно дефицитное качество, которое отличало Кажегельдина от других чиновников высокого уровня - умение принимать трудные решения и брать на себя персональную ответственность. Кроме того, отстаивая демократические принципы и справедливые правила игры последние 26 лет, Кажегельдин стал, своего рода, их «заложником», и у него просто нет морального права их нарушать.
Выходит, что общее поступательное развитие страны, в которое могли бы быть вовлечены лучшие силы демократической оппозиции, сосредоточенно в руках узкого круга чиновников, волею судьбы оказавшихся в нужное время в нужном месте!
Каждый руководитель набирает свою команду из рядов своих бывших коллег и близких. Назарбаев набирал из среды партийных деятелей и родичей, Путин – из среды КГБ, а Токаев - из рядов дипломатов. Но, что могут знать о внутренних непростых перипетиях казахстанского общества, те, кто годами жили вне страны, сидели в посольствах, проводили презентации, писали отчеты о ситуации в стране пребывания, и фактически были не в курсе внутренних дел? Считаю, что неправомерное и неоправданное пришествие дипломатов в государственное управление - ахиллесова пята Токаева. Следуя новым негласным кадровым правилам, и в среднее, и в нижестоящие звенья власти приходят те же мидовцы или их ставленники. Кадровая чехарда, текучесть среди министров и их замов, неразбериха в чиновничьих рядах - тому свидетельство, что отнюдь не способствуют укреплению новой государственности. От катастрофической некомпетентности и безответственности новой кадровой касты страдают и экономика, и социальная сфера, и вся внутренняя политика.
На это накладывается немаловажное морально-психологическое обстоятельство с ярко выраженным кланово-коррупционным подтекстом: учитывая немалые фиксированные оклады дипломатов, которые пришли к власти, нелишне будет вспомнить известный анекдот о новых комарах, прилетевших пить кровь, вместо старых.
А может препон невозвращения экс-премьера реформатора - в исконно староказахстанской болезни, трайбализме? Токаев представляет Старший жуз, Кажегельдин – Средний. Тогда что делать мне, представителю Младшего? И если после засилья родичей и земляков Назарбаева во власти окажется такое же засилье родичей и земляков Токаева, то грош цена всем его заявлениям о Справедливом Казахстане.
В общественном запросе Кажегельдин не один. Все вышесказанное актуализирует тему вовлечения в строительство Казахстана целого пласта общественных сил и отдельных, не входящих в кланы и общественные структуры, значимых, в различных сферах деятельности, персон.
Призываю президента переосмыслить свое отношение к целой плеяде тех, кто еще при старом Казахстане защищал ценности Нового, Справедливого Казахстана, и еще готов и может внести свой вклад в его строительство. Таких людей, как Кажегельдин, немало в стране и за ее пределами.
Призываю также и тех, кто считает себя оппозицией (у нас в ее рядах много лиц с непомерными амбициями, которые занимаются мнимой и никому не нужной конкуренцией, межпартийными и межличностными дрязгами, взаимными обвинениями во всех мыслимых и немыслимых грехах, мешая ее объединению) излечиться от псевдооппозиционной «детской болезни левизны» под популистскими квазидемократическими лозунгами, когда все что ни делает власть - плохо, а мы – всегда правы.
Президенты и деятели оппозиционеры приходят и уходят, а страна остаётся. И она не должна быть заложником личных симпатий и антипатий государственных и общественных деятелей.
