Впрочем, ничего нового
- Подробности
- 1122
- 09.11.2024
- Дария СТАМГАЛИЕВА
Как вышло, что Токаев строил справедливый Казахстан, а в итоге всё вернулось к старым настройкам? Размышляет политолог Виктор Ковтуновский
— После Январских событий Токаев объявил о построении «Нового Казахстана», даже начали сажать ближайших людей Назарбаева, в том числе его так называемых «кошельков». Однако есть ощущение, что теперь, спустя два года, об этом не принято даже вспоминать. Так ли это на самом деле?
— Сложно об этом говорить, не имея какой-то внутренней информации. Может, про этих людей и вспоминают, но они особо не шумят. Возможно, с большинством из них договорились. Мне сложно судить.
— Удалось ли, по-вашему, все-таки построить «Новый справедливый Казахстан»?
— Вообще надо понять, что это такое. Я нигде не встречал формулировки, что такое «Новый Казахстан», и чем он — тезисно, по пунктам, — отличается от «Старого Казахстана». Всё это симулякр, политтехнологический лозунг, который был применен, чтобы дистанцироваться от прошлого курса и провозгласить, что будут какие-то перемены. Но на самом деле за этими словами ничего конкретного не стоит.
— Разве под этим не подразумевалось, что нас якобы ждёт эпоха справедливости и без коррупции?
— Может быть, это и подразумевалось, но это наши с вами домыслы и представления. Мы словосочетание «Новый справедливый Казахстан» понимаем как Казахстан без коррупции, а что в эти слова вкладывалось истинно — непонятно. Никогда и нигде ни Токаев, ни его приближенные не формулировали именно это в тезисах, что «Новый Казахстан» — это Казахстан без коррупции. Я лично не вижу, чтобы для этого конкретно что-то предпринималось.
— А вообще вы заметили какие-то изменения в стране по сравнению с теми временами? Ведь что-то даже было сделано: начали сажать приближенных людей Назарбаева, был создан фонд, в который олигархи должны были жертвовать деньги.
— Да, действительно: после января 2022 года Токаев заявлял, что будут какие-то политические реформы, но сущностных изменений в структуре власти не произошло. Президент как был абсолютно властной фигурой, которой подчиняются все институты в стране, таким и остался. Все те изменения, которые произошли в Конституции либо в других законах — они носят косметический характер, принципиально не меняя систему.
Что касается преследования окружения Назарбаева, то здесь не стоит цели достичь какой-то справедливости, какого-то изменения сущности государства. Идет перераспределение собственности. При Назарбаеве вся собственность в Казахстане принадлежала ему и его окружению, сейчас объективно происходит передел. У Назарбаева и его окружения активы отнимаются и переходят в чьи-то руки; это происходит закрыто, мы не знаем, от кого и кому. Таким образом, сущность власти не меняется, меняются только фигуры. Был клан Назарбаева, сейчас пришел к власти Токаев, так что его окружение получает контроль над материальными активами.
Вот вы говорите, что нам обещали, будто бы теперь не будет во власти особо приближенных и каких-то исключительных лиц. На деле просто точечно разбирались с олигархами, с правообладателями материальных активов. А многие имена, я полагаю, остались вне внимания, с ними просто кулуарно договаривались о перераспределении собственности — и все, без всяких судов и скандалов.
Что касается фонда, который был создан и в который богатые люди отчисляли деньги — то это было разовое мероприятие, разовое отчисление на фоне Кантара. Нужно было сделать хоть какой-то шаг, мол, бедным и пострадавшим будут помогать. И про него дружно забыли: что сейчас происходит с этим фондом, я не знаю, доступа к этой информации нет.
— Вы упомянули про тех, кто не был привлечен к ответственности. Кого именно вы имеете ввиду?
— Можно сказать, это большинство казахстанских олигархов. Это большинство членов семьи Назарбаева. Но, например, ни в отношении Дариги, ни в отношении других его дочерей и зятьев - вопрос о привлечении их к ответственности не стоял. Может быть, они мирно отдали свои активы, а может, к ним вообще не предъявлялись претензии — мы этого не знаем. Буквально по пальцам можно перечислить тех, к кому предъявлялись такие претензии. Но системного разбирательства в Казахстане не происходило, все это точечные операции по отъему активов у приближенных Назарбаева.
— Почему, на ваш взгляд, Назарбаев и его окружение по-прежнему остаются влиятельными в Казахстане?
— Их влиятельность сейчас обеспечивается их богатством, то есть, это потенциальный актив, который они могут использовать, будь у них на то желание. Они могут выразить какие-то политические амбиции, основать какие-то партии, движения, участвовать в выборах и предпринимать еще какие-то активные действия политического характера. Но мы не видим, что клан Назарбаева и его окружение пытаются быть активным в политическом поле. По-моему, они просто ушли в тень. Возможно, эмигрировали и ведут спокойную частную жизнь за пределами Казахстана.
— Считаете ли вы, что в обществе еще остается запрос на расследование действий старой элиты или этот вопрос уже утратил актуальность?
— Общество — понятие большое и ёмкое. У какой-то политически активной части общества есть вопросы, они их волнуют, они их ставят в соцсетях. У другой части отношение к этому равнодушное.
— То есть вы склоняетесь к тому, что люди уже забыли про это?
— Ваш вопрос звучит так, что когда-то все только об этом и думали, но это же не так. Да, политизированную часть общества эти вопросы волновали всегда, даже до вашего рождения. Волнуют сейчас и будут волновать потом. Когда были какие-то надежды на большие политические изменения, были какие-то иллюзии — это было повесткой дня, и, главное, сам Токаев провоцировал эту повестку дня, сам говорил об этих изменениях. Сейчас он про это благополучно забыл, и нам кажется, что и общество об этом забыло. Но в моем информационном пузыре, в социальных сетях эта тема так или иначе постоянно звучит. Просто она уже не имеет большого резонанса. Есть другие текущие события, которые более актуальны.
— Какие риски связаны с тем, что многие из бывших олигархов и членов семьи Назарбаева по-прежнему на свободе и, возможно, при деньгах? Насколько это мешает продвижению заявленной концепции «Нового Казахстана»?
— Нисколько не мешает. Я бы не назвал это риском, я бы сказал: это потенциальная возможность, что в правящей элите произойдет какой-то раскол. Вот если бы эти власть имеющие люди из клана Назарбаева проявляли политическую активность, вступали в какой-то клинч с существующим режимом, то тогда была бы надежда, что это противостояние элит приведет к реальным политическим изменениям. Но эти люди просто сидят в Дубае и молчат, пряча свои активы. Поэтому у нас каких-то политических изменений не происходит. Был Назарбаев с его абсолютной властью, теперь появляется Токаев. Разницы между ними нет, и через какое-то время именно благодаря тому, что клан Назарбаева молчит и спрятался, Токаев будет полностью контролировать весь Казахстан.
— Насколько оправданы обвинения о том, что «Новый Казахстан» так и остался декларацией? Можно ли сказать, что обещание реформы устаревшего политического устройства так и не было выполнено?
— Токаев действительно обещал изменения в политической системе, и какие-то косметические изменения были произведены. Не меняющие суть авторитарной системы, но можно сказать, что свои обещания он выполнил. Но те надежды, которые возлагала на него политически активная часть общества, он не оправдал. Мне кажется, сам Токаев забыл об этом, когда вы последний раз об этом от него слышали? Сейчас у него другие проблемы, и это только мы, у кого остаются надежды, вспоминаем: «Ах, этот Новый Казахстан!» Это наше желаемое будущее, которое мы бы хотели увидеть. А Токаев то, что хотел, то и реализовал: он утвердился в своей власти. И больше никаких других Казахстанов ему не надо, всё.
