Разобщенное сообщество
- Подробности
- 5648
- 18.11.2010
В нашем журналистском сообществе, к сожалению, каждый кулик хвалит свое болото. Ибо даже обсуждение причин гибели журналистов разделило его на противоборствующие лагеря!
Именно такое определение больше всего подходит казахстанским журналистам
.Когда из жизни уходят персоны, которые будоражили общественное мнение, то мы громко рыдаем на их похоронах и клянемся помнить их вечно. А на следующий день нередко забываем о своих душещипательных надгробных речах. И как гласит мудрая казахская пословица, «өлген адам өлді, тірі адам тірлігін жасайды» («умерший ушел, а живые продолжают жить своей жизнью»), в том смысле, что вспоминаем мы об ушедших только по какому-то поводу.
На этой неделе я прочитал пару статей в независимых СМИ, посвященных внезапному и загадочному уходу из жизни восемь лет назад известного казахского журналиста, настоящего знатока права и реального защитника униженных и оскорбленных Нури Муфтаха. Он не принадлежал ни к одной из группировок влияния, как в действующей власти, так и в оппозиции, и по этой причине имел не только свой неповторимый голос, но и непререкаемый авторитет.
Нури Муфтах, как и я с моим коллегой по оппозиции Ермуратом Бапи, долгие годы работал в главной казахскоязычной государственной газете «Социалистик Казахстан» (ныне «Егемен Казахстан»). И во времена мощного диктата советской цензуры умудрялся писать такие статьи по правовым вопросам, что многие чиновники (особенно судьи и прокуроры вкупе с милицейским начальством) каждый раз с опаской открывали нашу газету. Он бил их словом буквально наповал. Тому, кстати, способствовало тогдашнее незыблемое правило действенности прессы, позволявшее учинять спрос с бастыка любого ранга. Очень жаль, что его наследие так и не изучено до конца. В последние годы он был близок к политической оппозиции. И, видимо, это обстоятельство до сегодняшнего дня влияет на отношение к нему со стороны обиженной власти…
Но Бог с ней с властью. Меня волнует другое: что же должно измениться в сегодняшних журналистах, работающих в том числе и в государственных СМИ, чтобы они вспомнили добрым словом своего погибшего коллегу и задались вопросами о причинах его гибели?
А мешает, видимо, многое. Ибо, начав такой разговор, власти придется отвечать на щекотливые вопросы относительно и других загадочных смертей публичных людей. Цепочка-то потянется. Ведь если вспомнить Муфтаха, надо будет вспомнить и об Асхате Шарипжанове, которого в центре Алма-Аты как-то странно и совершенно «случайно», как раз после его встречи с опальным тогда Заманбеком Нуркадиловым (он взял у него так и не появившееся нигде интервью), сбила машина. Придется вспомнить и о Батырхане Даримбете, судьба которого оказалась так похожа на судьбу Нуреке и Асхата. Он тоже был сбит машиной. Впору говорить об автомобиле не как о средстве передвижения, а как об инструменте безжалостной расправы с несогласными.
В нашем журналистском сообществе, к сожалению, каждый кулик хвалит свое болото. Ибо даже обсуждение причин гибели журналистов разделило его на противоборствующие лагеря! Поэтому я завидую журналистской солидарности в соседней России.
Там журналисты единым фронтом выступили с протестами против недавних нападений на своих коллег. И президенту Медведеву пришлось взять все эти случаи под контроль и потребовать найти преступников!
Не думаю, что возводимые помпезные надгробия и богатые дастарханы так уж нужны погибшим. Им нужна память. Светлая, не запятнанная сиюминутной политической конъюнктурой. Которая у некоторых наших прикормленных властью пишущих «ягнят» оказалась слишком короткой.
