«ТУРКМЕНСКИЙ» скандал на «ВАРШАВСКОЙ» неделе
- Подробности
- 5059
- 14.10.2010
По-моему, запрещая ваше участие в конференции, туркменские власти получили абсолютно не тот эффект, на который рассчитывали...
Нурмухаммед ХАНАМОВ
.
Действительно, все случилось с точностью до наоборот: поднялся такой шум, что к нам подходили практически все участники и спрашивали о ситуации в Туркмении
Казахстан как председатель ОБСЕ согласился выполнить требования руководства Туркмении и не допустил на конференцию БДИПЧ оппозиционеров из этой страны
Ежегодно в Варшаве проходит конференция ОБСЕ, на которой рассматриваются всевозможные аспекты так называемого «человеческого измерения». За ее проведение отвечает БДИПЧ ОБСЕ - Бюро по демократическим институтам и правам человека. Эти конференции обычно проходят в течение двух недель, причем с самым широким представительством НПО со всего мира. Традицией являются так называемые «сайд эвентс» - круглые столы, брифинги, дискуссии, проводимые НПО после пленарных заседаний и посещаемые дипломатами миссий стран-участниц ОБСЕ. Однако в годы, когда ОБСЕ проводит свои саммиты, имеются свои особенности - конференции БДИПЧ проходят по усеченному графику и считаются подготовительными к главному событию года - то есть вопросы, там обсуждаемые, могут выноситься и на саммит ОБСЕ. Не стала исключением нынешняя конференция в Варшаве, которая началась 30 сентября и длилась всего неделю, за ней 18 октября должна последовать еще одна подготовительная в Вене, в штаб-квартире ОБСЕ. Потом намечена еще одна в Астане, ну а затем, в начале декабря, - саммит.
Всю «варшавскую» неделю миссии ОБСЕ занимал «туркменский» скандал, который имеет все шансы перекинуться на Вену, а затем, возможно, и на Астану. Тем более что скандал хоть и «туркменский», но обсуждают в ОБСЕ в первую очередь не поведение Ашхабада, а действия нынешнего председателя ОБСЕ, то есть Казахстана. Дело в том, что организатор конференции БДИПЧ ОБСЕ - а это есть институт председателя ОБСЕ - впервые за последние годы согласился выполнить требования туркменского руководства и не допустил на конференцию туркменских оппозиционеров. Особый смак этого решения состоит в том, что нынешний бердымухамедовский Ашхабад конференции БДИПЧ игнорирует с тем же постоянством, что и прежний, ниязовский.
Поучительную историю о том, что происходило в Варшаве и как из крохотной искры может разгореться большой скандал, рассказывает Виталию ВОЛКОВУ один из недопущенных, лидер туркменской оппозиционной партии в изгнании Нурмухаммед Ханамов (проживает в Вене, заочно осужден режимом Ниязова по знаменитому делу о так называемом покуше-нии на Туркменбаши. При Г. Бердымухамедове приговор не пересматривался).
Виталий Волков: Все последние годы Вас можно было видеть в залах варшавской конференции, несмотря на то, что туркменские власти каждый год требуют от ОБСЕ не пускать Вас туда. Что произошло теперь?
Нурмухаммед Ханамов: Организаторы на этот раз несколько изменили порядок регистрации. Подается заявка, ты заполняешь форму, и два дня она рассматривается секретариатом ОБСЕ. Я этот порядок узнал за несколько недель до начала конференции. Специально не стал регистрироваться, решив, что приеду 3 октября, и сделаю это непосредственно в Варшаве, чтобы заранее шум не поднимать. Но разницы никакой не было. Мой коллега А. Ходжиев (проживает в Болгарии) отправил форму на регистрацию аж за три недели до этого совещания, и когда он прибыл в Варшаву, ему не смогли четко ответить, почему его до сих пор не зарегистрировали, хотя положено два дня. Я же подал заявку прямо там. Мне объяснили, что только через два дня будет результат. Я сказал, что буду ждать. И тут же, смотрю, следом подходят ребята из узбекского НПО - их сразу зарегистрировали. Из «Хьюман Райтс Вотч» - тоже сразу. Я понял, что правило «двухдневки» касается только тех, кто попал в списки «нежелательных гостей», предоставляемые организатору странами-участницами. Тогда мы с Ходжиевым подняли шум.
В.В.: В чем это выражалось?
Н.Х.: Мы попросили председательствующих, чтобы нам разъяснили ситуацию. Нас заставили подождать. Прибыли заместитель руководителя постоянного представительства ОБСЕ от Казахстана господин Сулейменов, а вместе с ним заместитель главы БДИПЧ господин Дуглас и представитель от бюро Генерального секретаря ОБСЕ госпожа Сакимбаева - она тоже от Казахстана (хотя в институт Генсека ОБСЕ отбирают по тендеру, и чувствовалось, что Дуглас и Сакимбаева держались объективно и нейтрально). Нам сказали, что в этом году на Постоянном совете ОБСЕ было принято решение под номером 952, согласно которому заявка участника передается странам-участницам. Если страна-участница ОБСЕ не имеет претензий к этому участнику, то он регистрируется. А если возражает, то он не допускается. И решить этот вопрос теперь может только Генсек ОБСЕ. Мы попросили разъяснить решение. Нам дали копию. Там есть пункт: «в случае возникновения вопросов относительно применения пункта 16 главы 4 Хельсинского документа 1992 года Генсек ОБСЕ при данном вопросе... учитывал мнение заинтересованных государств-участников». Мы попросили разъяснить этот параграф. Нам сказали, что речь идет о том, что если человек является террористом или связан с террором, или он представляет угрозу населению, то он на конференцию не допускается. Я говорю, что да, меня обвиняли с конца 2002 года, но я с 2003 года участвовал в конференциях. С чего это вдруг в 2010-м решили отказать? Раньше тоже были проблемы, туркменская сторона прислала ноту протеста по поводу моего участия, но либо директор БДИПЧ, либо посол председательствующей страны всегда встречался со мной заранее, беседовал и всегда разрешал участвовать, потому что всем известно, как фабриковались обвинения против нас Ниязовым. А что произошло сегодня? Нам представитель института председателя ОБСЕ сразу сказал, что этот вопрос не в их компетенции. Все решает Генсек ОБСЕ. Мы попросили назвать нам причину отказа в письменном виде. Они, в свою очередь, попросили нас написать заявление. Мы это сделали. У Ходжиева с собой были копии решений болгарского суда, который дважды признавал его невиновным по обвинениям туркменской стороны (там речь шла об экономических преступлениях), и он передал копии и Генсеку, и в институт председателя ОБСЕ. Кроме того, узнав, что нас не допускают, этим заинтересовалась американская делегация. С нами моментально встретился посол США в ОБСЕ. Ему тоже Ходжиев передал свои документы. После этого на первом же пленарном заседании 4 октября делегация США выразила возмущение тем, что нас не допустили. Американцы объяснили, что на Постоянном совете они проголосовали за проведение трех усеченных конференций перед саммитом, но пункт о допуске участников для них оказался новостью. Их поддержали канадцы, норвежцы и миссия Евросоюза в представительстве Бельгии. В ЕС не все страны подписались под обращением, требующим допустить нас, но, как нам сказали, всего вместе с Канадой и США 29 государств поставили подписи. А на следующий день на утреннем пленарном заседании они выдвинули более жесткое требование - до 12:00 должен быть дан письменный ответ, почему Ханамову и Ходжиеву не разрешено принимать участие в конференции.
В.В.: Но ведь на пленарных заседаниях действует достаточно жесткий регламент?
Н.Х.: В эти дни, отклоняясь от основных тем, в основном дебатировался этот вопрос. Миссии возмущались, что самой туркменской делегации и на сей раз не было, и никаких НПО от Туркмении тоже, а нас не пускают. Фактически это был позор для Г. Бердымухамедова. Шестого октября я должен был уже уезжать. Нам утром сказали, что с Ходжиевым вопрос решился положительно, так как он в Туркмении осужден за экономические преступления, а не за терроризм.
Как нам сообщили, Ашхабад, со своей стороны, начал возмущаться и поставил перед Казахстаном вопрос о том, что если он как организатор допустит Ханамова и Ходжиева к конференции, то в Астану на саммит не поедет туркменская делегация.
Тогда получится, что саммит в Астане пройдет, но решений, имеющих силу, там принято не будет, поскольку в ОБСЕ документы принимаются при согласии всех стран-участниц. Казахстан, таким образом, оказался после этого шантажа между двух огней, поскольку американцы тоже не успокаивались - впервые на моей памяти подобные требования звучали в такой жесткой форме! Кроме того, представители американской делегации с нами несколько раз встречались и говорили, что их посол звонил помощнику Госсекретаря США Х. Клинтон и доложил о ситуации. Ее помощник позвонил, в свою очередь, Генсеку ОБСЕ и выразил возмущение. Последнему ничего не оставалось, как связаться с главой МИДа Туркмении Р. Мередовым и потребовать более конкретных сведений о нашей террористической деятельности, в противном случае мнение Ашхабада учтено не будет. Потом представитель США сказал, что они будут продолжать действовать, чтобы меня допустили на конференцию. Но я уже должен был уезжать, поэтому сказал, что хочу участвовать в ее продолжении в Вене, и они обещали, что добьются этого.
Должен сказать, что казахстанская сторона не знала, что я уехал, и на 7 октября мне через Ходжиева передали приглашение на вечерний прием, который традиционно организует председательствующая страна.
В.В.: Насколько умело Казахстан в качестве организатора повел себя в этой ситуации?
Н.Х.: Вопрос о моем участии в конференциях ОБСЕ в связи с вынесенным мне приговором по «делу о покушении на Туркменбаши» поднимался Ашхабадом постоянно, но никому в голову не приходило менять порядок регистрации и передачи полномочий от БДИПЧ Генсеку ОБСЕ, который действовал с оглядкой на мнение одной из стран-участниц. В 2003 году впервые в истории ОБСЕ против страны-участницы (Туркмении) именно по этому вопросу был задействован так называемый «московский механизм». То-гда независимым спецдокладчиком ОБСЕ профессором Деко и его комиссией был подготовлен доклад о покушении и суде надо мной и другими ”фигурантами”. В частности, в ОБСЕ были представлены материалы, очевидно демонстрировавшие, в каком состоянии давал признательные показания главный обвиняемый Борис Шихмурадов. Через несколько месяцев Австрия дала мне политическое убежище.
В.В.: Продолжение варшавской конференции будет в Вене. Вы планируете туда попасть?
Н.Х.: Да. Но я слышал, что туркменская сторона подала список «нежелательных гостей» из пяти человек. Помимо нас один из них - Фарид Тухбатулин, который тоже живет в Вене. Кто двое других, я не знаю. Но Ходжиев планирует не только в Вене участвовать, но и в Астане! Хотя у меня на сей счет есть сомнения, поскольку это уже более рискованно с точки зрения личной безопасности — это не Варшава и не Вена.
В.В.: Ваши коллеги из других республик Центральной Азии с подобными пролемами в Варшаве не столкнулись?
Н.Х.: Нет. В регионе узбекский режим по жесткости сравнивают с туркменским, но узбекские НПО, которые изгнали из страны и которые, безусловно, были нежеланными гостями в Варшаве с точки зрения Ташкента, там участвовали! Узбеки “черный список” не подавали. Казахстанские оппозиционеры тоже участвовали. Более того, они в своих выступлениях высказывали возмущение тем, что нас до этой конференции не допустили.
В.В.: По-моему, запрещая ваше участие в конференции, туркменские власти получили абсолютно не тот эффект, на который рассчитывали…
Н.Х.: Действительно, все случилось с точностью до наоборот: мы каждый год выступаем на таких конференциях, с кем-то что-то обсуждаем, но мир не переворачивается от нашего участия. А тут поднялся такой шум, что к нам подходили практически все участники и спрашивали о ситуации в Туркмении. Ашхабад вместе с институтом председателя ОБСЕ сделали нам такой ПИАР, на который мы и не рассчитывали.
В.В.: Такой мощный резонанс, который получил этот скандал, может отразиться на репутации действующего председателя ОБСЕ, особенно в год саммита?
Н.Х.: Это обязательно будет иметь продолжение. Семь лет, пока ОБСЕ возглавляли европейские государства, проблема эта решалась, но с приходом Казахстана — дело вот как обернулось, поэтому, видимо, надо задуматься на будущее: стоит ли доверять председательство таким странам?
