Пути лидеров
- Подробности
- 4816
- 30.07.2024
- Виктор ВЕРК, лауреат премии Союза журналистов Казахстана, специально для «Новой-Казахстан». Валенсия, Испания
В чем каудильо Франко превзошел елбасы Назарбаева и станет ли Касым-Жомарт Токаев казахским Хуаном Карлосом?
Жизнь в Испании – самая похожая на казахстанскую среди всех европейских стран. И сами испанцы на первый взгляд – «европейские казахи»: любят шумные праздники с салютами и фейерверками, возводят в культ семью, обожают детей. Может быть, поэтому здесь так много наших соотечественников. Большинство из них работают удаленно на родине Абая, занимаются индивидуальным предпринимательством (autonomo) или перебиваются случайными (легальными и «серыми») заработками на родине Сервантеса – что очень похоже на наших «самозанятых».
Безработица среди испанцев зашкаливает, доходя в южных провинциях до 15-20 процентов. При этом разница в уровне доходов между условными Югом и Севером доходит до пяти-шестикратной – в пользу северян, разумеется. Средняя зарплата по стране не дотягивает до 2,5 тысяч евро, а медианная (то бишь, реальная) – всего 1,1 тысячи. Если живешь на съеме или гасишь ипотеку – изволь отдать почти половину.
Отдельная головная боль для местных – собственная крыша над головой. По статистике, до 80 процентов испанцев в расцвете сил - от 25 до 45 лет не имеют ни собственной квартиры, ни внятной перспективы обзавестись ею. Большинство таких «бездомных» снимают квартиры (чаще комнаты). Обходится это удовольствие в суммы различной «округлости» в зависимости от точки на карте: в Валенсии, к примеру, вполне приличную квартирку с двумя спальнями можно…пока еще!.. снять за 1200-1500 евро в месяц, а в Барселоне во столько встанет комнатка на одного человека или – в лучшем случае! - «убитая» квартирка на окраине каталонского мегаполиса, а то и в дальнем пригороде. В случае со столичным Мадридом эти цифры можно смело умножать минимум на 2. Правда, реальный доход «на нос» в этих испанских «Алма-Ате» и «Астане» раза в 3 выше среднего по стране.
Что откровенно радует многих наших в Испании – так это сравнительно божеские расходы на еду. По последним данным испанской статистической службы, полноценно и регулярно питаться житель Пиреней может на 400 евро в месяц (с учетом парочки раскошеливаний на «винишко» и «пивасик»), средний чек одного похода за продуктами в супермаркет, чтоб затариться на пару-тройку дней – 50 евро.
Отдельная песня – сервис и услуги. Частная медстраховка – это примерно 150-200 евро, мобильная связь и интернет еще от 50 до 100, а поход к парикмахеру – 20 (мужчина) и 50-70 (женщина).
В общем, не совсем про нас, но похоже…
Столь же похожи наши страны по этапам своей новой и новейшей истории.
И мы, и они прошли (проходим?) авторитаризм, изо всех сил стремившийся казаться просвещенным, и мы, и они долгие годы культивировали (культивируем?) государственный капитализм с довольно жесткой системой планирования, наконец, и мы, и они затеяли либеральные экономические реформы, не только не трогая, но тщательно оберегая авторитарную, жестко централизованную модель политического управления. Испанского автократа, присвоившего себе титул caudilo (лидер) и нашего елбасы – при всей их разительной непохожести – очень многое роднит. Оба отличались тщеславием и нетерпимостью к политическим оппонентам, оба имели склонность к амбициозным планам развития, оба пытались играть в автаркию, но поняли - и Нурсултан Назарбаев, и Франсиско Франко примерно через 20 лет после прихода к власти – тупиковость такого варианта. Правда, у второго была временная фора: Франко пришел к власти на пороге Второй мировой, после которой вся архитектура международных отношений и экономических связей лежала в руинах, а Назарбаеву пришлось входить в эту мировую «Тулу» со своим мало кому нужным сырьевым «самоваром».
В итоге сегодня Испания – четвертая экономика Еврозоны, в прошлом году показавшая самый высокий в Евросоюзе темп роста ВВП – 2,5 процента. Куда более развитые Германия с Францией даже до процента не дотянули. Мы же далеки от лидерства даже в постсоветской «коммуналке» ЕАЭС: по показателю роста экономики уступаем всем, кому угодно, - вплоть до крошечной Армении. Традиционное «наше все» - добыча и экспорт нефти – переживает не самые лучшие времена и по известным причинам подвержено геополитическим рискам гораздо сильнее, чем пару-тройку лет назад.
Конечно, тут найдутся желающие возразить: мол, испанское «лидерство» держится в основном на туризме и созданном под него секторе услуг – ресторанах, отелях, прибрежной торговле. А туризм весьма подвержен переменчивым общественным настроениям, поскольку толпы «дорогих гостей» со всего света все активнее покушаются на местный рынок жилья в наиболее популярных курортных зонах Коста Браво, Коста дель Соль и Коста Бланка, подогревают потребительские цены и рост преступности. Дошло до того, что на Мальорке и Канарах местные выходят на антитуристские митинги, а власти Каталонии готовятся запретить сезонную аренду жилья (так называемые турлицензии), чтобы расширить арендный сектор, сделав его доступным для измученных квартирным вопросом аборигенов. По самым последним данным центральное правительство во главе с социалистом Педро Санчесом хочет масштабировать каталонский опыт на всю страну.
Но самое главное, в чем мы не похожи на испанцев, принципиальная разница экономических моделей наших стран. Испанские власти, делая ставку на въездной туризм, заставляют каждый полученный евро работать на экономику страны, формируя новые рабочие места, питая местные бюджеты и центральную казну. Больше того, они стимулируют внутренний туризм, объявляя для молодежи до 35 лет льготный (а в провинции Валенсия и вовсе бесплатный) проезд в поездах и автобусах регионального следования. Логика проста: чем больше молодые испанцы будут путешествовать по своей стране, тем большее количество товаров и услуг они приобретут, а значит – местные и центральные власти получат новые источники инвестиций в образование, медицину, инфраструктуру. И главный источник этих инвестиций – «градообразующая» отрасль испанской экономики, каковой на сегодня остается туризм.
Главный – но далеко не единственный. За годы так называемого испанского экономического чуда, прерванного мировым энергетическим кризисом в 1973-ем, страна ухитрилась построить многоотраслевую промышленность – от пошива обуви, в чем испанцы законодатели мод, до автомобилестроения и производства множества незаменимых в международной производственной кооперации вещей. Но все же локомотив развития этой благодатной средиземноморской державы – не традиционное производство станков и машин, а развитие цифровой экономики и сферы услуг. Испанский банкинг на передовых позициях в Европе и Латинской Америке, по объему прямых инвестиций в этот регион Мадрид уступает только Вашингтону. В то же время, испанцы ходят в европейских лидерах по привлечению ПИИ в собственную экономику, в первых рядах здесь торговля и жилищное строительство. «Присевший» из-за коронавируса ресторанный бизнес становится для иностранных и местных инвесторов все более привлекательным, как и логистические проекты. Все это, повторимся еще раз, и есть сфера услуг, мотором которой служит все тот же туризм. Именно благодаря этому Испания фигурирует в пятерке самых привлекательных для вложения инвестиций стран мира.
В Казахстане все с точностью до наоборот. Наша «градообразующая» нефтянка по большей части нам не принадлежит, а потому так называемые «инвесторы» благополучно вывозят из страны львиную долю вложений в добычу «казахстанского» – исключительно в географическом смысле! – сырья. Такая модель экономики называется вывозной и носит сугубо колониальный характер. Понятно, что вкладывать деньги куда-либо помимо сырьевого сектора, у зарубежных инвесторов нет интереса: в экономике страны с малочисленным и неплатежеспособным населением нет даже потенциально перспективных объектов для инвестирования. А своих бизнесменов, готовых поднимать тот же туризм, тоже не находится – ибо они давно здесь живут и хорошо знают правила игры. При том, что Казахстан, при прежнем президенте с завидной регулярностью собиравший пафосные инвестфорумы, саммиты, конгрессы, теперь презентует все новые и новые программы государственной поддержки предпринимательства и даже придумывает новые должности для правительственных топ- чиновников. Вот недавно первый вице-премьер Роман Скляр возглавил Национальный центр по инвестиционной деятельности. Этот самый НЦИД, как сказано в распоряжении премьера Олжаса Бектенова, будет «координировать работу» Совета по привлечению инвестиций созданного в недавнем прошлом под руководством того же господина Скляра. К инвестиционному буму существование Совета (еще раньше он по-военному сурово именовался штабом) не привело до сих пор и едва ли приведет в дальнейшем. Зато все «лучшие люди города» заняты хорошо им знакомым делом – имитацией бурной деятельности.
Между тем, упомянутый выше генерал Франсиско Франко ИБД не увлекался. Он просто издал указ, открывающий испанскую экономику для внешнего и внутреннего инвестирования и обещающий господдержку всем трудоспособным испанцам, готовым работать на открывающихся промпредприятиях. Народ хлынул с патриархального Юга на Север - в Мадрид, Каталонию, Страну Басков. И через каких-нибудь 10-15 лет там появились химический, станкостроительный, автомобильный и другие кластеры, благодаря которым Испания сегодня в пятерке крупнейших экономик Европы. А создававшие эти кластеры «новые испанцы» сегодня рулят транснациональными корпорациями – вроде Repsol, заправки с логотипом которой можно встретить во многих местах в Европе и Южной Америке. А дал этому старт тот самый Каудильо, которого в СССР именовали «фашистом» (каковым он и был в «облегченной» версии), а в послевоенной Европе считали нерукопожатным и не принимали даже в НАТО, несмотря на его жесткую антисоветскую риторику. Но к концу 50-х годов Каудильо понял: пора открывать страну для внешнего влияния. При этом, стареющий Франко пуще огня боялся того же, чего и наш Назарбаев – возникновения в стране реальной политической конкуренции, в которой видел прямую угрозу своей абсолютной власти. «Франко понадобились специалисты, которые могли бы модернизировать экономику, не покушаясь на идеологию и политическое устройство, - люди сравнительно молодые, компетентные и современных взглядов, но не считающие действующий политический режим непреодолимым препятствием для модернизации», - так описывал стоящую перед Каудильо задачу автор книги «Конец режима. Как закончились три европейские диктатуры» историк и публицист Александр Баунов. На эту роль Каудильо назначил экономистов из католической организации «Opus Dei» (Божье Дело).
Наш елбасы имел, казалось бы, гораздо бОльшие, чем их Каудильо, стартовые возможности: экономика Казахстана после развала СССР пребывала в куда лучшем состоянии, чем испанская после Второй мировой. Хотя страна корриды и паэльи не участвовала в боевых действиях, два десятилетия абсолютной изоляции давали себя знать. Другим преимуществом Назарбаева перед Франко было то, что он никогда парией не был, его еще недавно с распростертыми объятиями принимали везде – в бывшем Союзе, как «прагматика и реформатора», на Западе – как хозяина бензоколонки, вороватого, но в целом договороспособного. Наконец, тогда в Казахстане еще существовал креативный класс, готовый служить стране, а не прислуживать власти – как большинство сегодняшних молодых креаклов, отравленных наследием десятков лет отрицательного кадрового отбора.
Увы, этой форой он не воспользовался и в итоге превратил потенциально богатую страну в кланово-компрадорскую банановую республику, посадив на баснословные доходы от сырьевой ренты своих родственников и кунаков. Эта схема успешно работала в жирные годы запредельных мировых цен на сырье. Удалось даже перенести столицу, чтобы застроить ее в стиле «давай Дубай» и проводить в ней столь же помпезные, сколь бесполезные саммиты ОБСЕ, съезды религий, ЭКСПО. По злой иронии Всемирная выставка, посвященная источникам энергии будущего, прошла в городе, многоэтажки которого отапливались углем и мазутом, а одноэтажный «частный сектор» - спиленными деревьями, изношенными автопокрышками и всяким токсичным мусором. Этим Астана, к слову, печально знаменита по сей день: по тяжести экологической ситуации стоящая на семи степных ветрах столица стремительно догоняет Алма-Ату, расположенный в окруженной горами котловине…
Каудильо Франко умер в 1975-ом. К тому времени Испания утвердилась в компании развитых европейских стран, хоть и отставала по уровню жизни от ФРГ, Франции или Британии. Еще при жизни Франко – в конце 60-х правительство сумело кардинально сократить дефицит платежного баланса, в разы снизить инфляцию (всего через пару-тройку лет после прихода к рулю правительства католиков-реформаторов она упала с 12,5 до двух с небольшим процента).
При этом, испанский диктатор не стал, подобно нашему, отдавать все и вся на откуп закордонным благодетелям: до самой его смерти действовали протекционистские законы. К примеру, открыть любое предприятие позволялось только если не менее 90 процентов его основных фондов произведены внутри страны. Понятно, что такая политика властей очень скоро привела к фактической самодостаточности испанской экономики в самых разных отраслях – от нефтехимии и электроники до сельхозпереработки. Но самое главное – появился внутренний инвестор, что позволило тотально снизить импортозависимость страны.
Параллельно с экономическими преобразованиями наступали политические перемены. Возможно, не так быстро, как хотелось бы некоторым, но в стране появлялись новые политические партии, профсоюзы. Еще при жизни Каудильо с его прямого благословления были кардинально реформированы кортесы (представительные органы власти), ставшие де-факто многопартийными. Во многом благодаря этому всего через два года после кончины Франко удалось добиться относительно безболезненного, а главное, бескровного превращения Испании из автократии в демократию – пусть и «увенчанную» институтом королевской власти. К слову, именно король Хуан Карлос, которого Франсиско Франко за несколько лет до смерти назначил своим преемником, сыграл в процессе этого превращения ключевую роль: ликвидировал в зародыше попытку профранкистски настроенных военных совершить военный переворот.
А в 1977 году представители ведущих политсил страны подписали беспрецедентный в новейшей истории мира Pacto del Olvido (пакт о забвении), известный, как Пакт Монклоа – по названию правительственной резиденции, где он был подписан. По сути, это новый общественный договор, предписавший забыть о прошлых злодействах диктатуры, (начиная с братоубийственной гражданской войны), отказаться от преследования франкистов и строить демократию ради будущего Испании.
Назарбаев сложил полномочия в 2019-м, оставив выстроенные под себя «экономику племянников» и «политику преемников». Его без малого тридцатилетнее пребывание у кормила абсолютной власти похоже и в то же самое время не похоже на 35-летнее правление генерала Франко. В отличие от не менее властолюбивого Каудильо, наш елбасы никому и никогда не доверял – ни «младотюркам» из «Нового поколения», допущенным было к штурвалу экономики, но затем разгромленным в 2001-м, ни рыночникам из правительства Акежана Кажегельдина, ни даже членам собственной семьи. По сути, первый президент начисто вытоптал едва-едва прораставшее первыми всходами поле политической конкуренции, лишив Казахстан шанса на свой Пакт Монклоа. Тем самым он вошел в Историю, так и не дотянувшись до «кровавого диктатора» Франсиско Франко.
Теперь остается уповать на то, что его преемник успеет стать казахским Хуаном Карлосом. Пока что «королевского» в его действиях – разве что предотвращение кантаровской вылазки «староказахстанских» реваншистов – да и то при активном участии заклятых друзей из ОДКБ. За первую пятилетку у руля страны Касым-Жомарта Токаева кое-что изменилось, но перемены эти пока рассчитаны «навырост». А времени у него остается совсем немного…
