Два немецких казаха
- Подробности
- 1856
- 04.10.2024
- Мурат УАЛИ, писатель, специально для «Новой-Казахстан». Фото из архива автора
28 октября исполнилось бы 90 лет Герольду Бельгеру, а Виктору Зайберту 30 сентября было бы 77
Из многих достойных представителей диаспор Казахстана выделяются двое. Оба родом из депортированных немцев Поволжья, оба выросли в Северном Казахстане, оба не уехали в Германию, оба работали по-немецки педантично и помногу, не щадя живота, оба любили слушать, как степной жусан «звенит и плачет», оба внесли огромный вклад в нашу культуру: один – в литературу, другой – в науку, оба были награждены множеством общественных и правительственных наград, в том числе орденами «Достық».
Это Герольд Бельгер (1934-2015) и Виктор Зайберт (1947-2022). Конечно, Бельгер известен более. Литературная стезя понятнее научных дебрей, да и жил он в Южной столице. Но с ним я знаком не был. А вот другого «немецкого сына казахского народа» – доктора исторических наук и профессора археологии Виктора Фёдоровича Зайберта из далёкого северного Петропавловска знал и бывал на базе его археологической экспедиции в селе Никольское.
«Герольдизм духа»
Но сначала несколько слов об уникальном казахском писателе, публицисте и переводчике, который был более казахом, чем многие титульные соотечественники. Білгір Бельгер говорил про себя: «Хоть и немic бала, предпочитаю конину, казы, карта, жал, жая, шужык; «траву» не жалую»... За свою долгую жизнь «исписав горы бумаги, изведя лужи чернил, нашкрябал пером» 16 сочинений и выпустил более 70-ти книг на казахском, немецком и русском... Виртуоз слова и мысли... Неутомимый обличитель «жопеке-литературы»... Шырақшы – смотритель святого ремесла бумагомарательства... Добрый, мудрый и смелый человек... и т.д. и т.п. Столько уже сказано и пересказано, что к «герольдизму духа» нечего и добавить. Разве что поставить мысленный эксперимент, как условный Литератор в диалоге с условным представителем науки сказал бы:
– Вообще, Гереке – это современный Абай, выдающийся немецкий казах. Читателям – на пользу, чиновникам – на заметку он придумал уникальный жанр литературы «Плетенье чепухи». Обязательно почитай.
– Но этой «Чепухи» нет в книжных магазинах. Может, не пользуется спросом?
– Да ты что! Наоборот, разбирают со страшной силой! – воскликнул бы Литератор с воодушевлением. – Ведь у нас «чепуха» творится на каждом шагу. А Гереке, как настоящий писатель-публицист, это подмечал и при жизни искусно сплетал в тетради и публиковал в газетах; а в виде книг опубликовано посмертно.
– Всего лишь литератор республиканского масштаба, – заметил бы Ученый со скепсисом. По-настоящему выдающийся немец – Виктор Зайберт. Вот это ученый-археолог мирового уровня! Он открыл уникальный археологический объект, который был истоком степной цивилизации.
Объект мирового значения
Ещё 1980 году на берегу степной реки Иманбурлык, рядом с селом Никольское молодой археолог из Петропавловска обратил внимание на необычные круглые котлованы, заросшие высокой травой. Красивая излучина, рядом сосновый лес – удобное место для стоянки древних людей. Так оно и оказалось. При раскопках выяснилось, что углубления – места бывших жилищ, а судя по найденным артефактам, в этой степной палеолаборатории, названной объектом Ботай, древние жители поставили грандиозный эксперимент по одомашниванию диких лошадей. Дикие Equus ferrus стали домашними Equus caballus. Но мировая научная общественность не доверяла этим результатам, а приехать и проверить найденные артефакты на месте зарубежным специалистам не позволял «железный занавес». Конечно, изоляция исторических наук в СССР имела идеологический характер и носила общесоюзный масштаб, но в данном случае были вполне конкретные причины. Во-первых, в Айыртауском районе тогдашней Кокчетавской области действовали урановые рудники. Во-вторых, рядом, на другом берегу реки Есиль в городе Державинск базировалась совершенно секретная дивизия Ракетных войск стратегического назначения. В подземных шахтах по берегу Есиля стояли на боевом дежурстве самые мощные в мире межконтинентальные баллистические ракеты «Воевода М-36» с ядерными боеголовками (в Америке их называли «SS-18 Satanа»). Лишь после обретения Казахстаном независимости, закрытия урановых рудников, вывоза боеголовок в Россию и полного уничтожения шахт, в конце 90-х годов иностранцы получили доступ к местным археологическим объектам и начались совместные исследования.
В итоге, в 2009 году результатом работы международной команды археологов: Outram A., Stear A., Bendrey R., Olsen S., Kasparov A., Zaibert V., Thorpe N., Evershed R. стала статья «The earliest horse harnessing and milking». в самом крутом научном журнале «Science» 2009, 323, 1332-1335. Эта публикация «Самые ранние признаки доения и упряжи лошадей» сразу стала научной сенсацией, и её следы разошлись по научному сообществу, а потом и по СМИ, как круги по воде. Журналисты всего мира принялись эксплуатировать «открытие профессора Зайберта»:
Horse exploitation in the Kazakh steppes
Казахи первыми раздоили лошадей
Цивилизацию породил кумыс и ботайские коневоды
Отсюда началась Первая транспортная революция человечества
На первый взгляд, по сравнению с археологическими открытиями Трои и Микен, зиккуратов Вавилона, библиотеки Шумера и прочими, – открытие Виктора Зайберта не впечатляет ни выдающимися храмами, ни золотыми предметами, ни загадочными письменами. Хотя по сути Ботайская культура первых коневодов-кентавров, как исток евразийской цивилизации, как колыбель последующих культур, не менее значима, чем Троя, Вавилон или Шумер, а может быть и более. Ведь они исчезли, а «Великое Объединение Homo sapiens&Equus caballus» продолжалось тысячи лет до начала XX века, пока Генри Форд не устроил Вторую транспортную революцию.
Виктор Фёдорович неоднократно приезжал в Алматы, выступал с лекциями-презентациями и отвечал на вопросы. Невысокий седой полный мужчина в светлом костюме брал микрофон и начинал вдохновенно рассказывать о возникновении табунного коневодства 6 тыс. лет назад. О том, как степные коневоды, сидя верхом или правя колесницами, бросали грохот копыт и скрип колёс в лицо дремавшей Евразии. Они покоряли окружающее пространство и окружающие народы, сокращали расстояния, прокладывали торговые пути, основывали новые государства и создавали первые империи. Распространение кочевников на лошадях на Восток и на Запад стало переломным моментом в евразийской истории.
В зале слушали, затаив дыхание, а потом задавали вопросы:
– Почему древнее поселение, найденное возле села Никольского, назвали Ботай?
– Назвать открытый объект «Поселение Никольское» было бы глупо, – ответил докладчик. – Сотни безликих сел с подобным названием были разбросаны по территории Советского Союза. Даже в Айыртаусском районе тогда было два Никольских. А мы открыли уникальный объект! Он должен быть узнаваем повсюду и отражать принадлежность к Казахстану, быть звучным и легко склоняемым. В XIX веке в этих местах были пастбища казахского бия по имени Ботай, а сейчас это имя сохранилось в названии современного аула, который находится в 12 километрах от места раскопок. Вот мы и воспользовались таким звонким казахским словом.
– С чего началось приручение диких лошадей, и почему это произошло именно в Северном Казахстане?
– С рыболовства. Да, да, вы не ослышались – с рыболовства, – ответил профессор и продолжил подробнее:
– Дело в том, что ранние ботайцы были прекрасными рыболовами. Более того, они научились заготавливать живую рыбу впрок в своеобразных водоемах-загонах. На берегах рек рядом с бобровыми плотинами они углубляли пересохшие естественные старицы, а потом соединяли с руслом реки. Вода через протоку заполняла яму, и вместе с водой туда попадала рыба. Затем протоку заваливали, а плотину разбирали, река возвращалась в своё русло, а «водный загон» оставался. Эту идею поздние ботайцы перенесли на лошадей. Они догадались, что вместо того, чтобы на охоте гоняться за дикими эквусами по степи, направляя в естественные ловушки, типа оврагов, гораздо удобнее один раз загнать табун на зиму в огороженное место недалеко от жилищ. Лошади, так же, как и рыбы в водоеме, могли там жить и пастись, и их забивали на мясо по мере необходимости. А потом первые коневоды начали доить кобыл... Кстати, казахи до сих пор по ботайским рецептам забивают на зиму лошадей и готовят кумыс и казы.
В последние годы жизни Виктор Фёдорович переехал из Петропавловска в Алматы и возглавил НИИ «Археологии и степных цивилизаций» при КазНУ. Был полон творческих планов, но коварная болезнь не дала осуществить задуманное, и его душа пополнила пантеон сферы чистого разума. Где, наверняка, бесплотные души двух немецких казахов встретились при лунном свете.
– Салем, Виктор, какие новости внизу, в биосфере?
– Всё как обычно, канадцы помогли нам застолбить древнейшие корни нашей истории.
– Да ну? Что за чепуха?
– Ну да! Сюжет для твоей «Чепухи». Канадский режиссёр Найоби Томпсон снял документальный сериал «Equus», в котором показал первых всадников и реконструкцию ботайского аула. А наши чиновники, только посмотрев фильм, выделили деньги на мой старый проект музея под открытым небом. Недалеко от Щучинска у подножия горы Жекебатыр построили 7 жилищ со всеми атрибутами ботайской эпохи и назвали этнографическим музеем Ботай-Бурабай.
– Бәсе! Нет пророка в своём атамекене. Рахмет канадскому жигиту. Ну, а казахским жигитам живых эквусов теперь заменила стальная конница.
– Да... – махнул рукой профессор, – эволюция неизбежна. Улицы заполонили китайские электроэквусы. Как только они станут дешевле бензиновых, очередной виток спирали приведёт к Третьей транспортной революции. Шофёры и бензиновые тачки исчезнут. Представляешь? Людей и грузы будут развозить робомобили.
– Oh mein Gott!
– А у тебя, Герольд, какие новости?
– Литературный казан тоже кипит. Недавно прибывший коллега – Мурат Ауэзов рассказал, что в одном журнале задумали конкурс эссе моего имени. Объявили денежную премию. Литераторы так возбудились, что шлют и шлют свои шедевры.
– Oh mein Gott! И кто же из них победит? Ты уже знаешь?
– Naturlich! Я же білгір Бельгер...
Бродившие поблизости души литераторов навострили уши. Но спойлера не получилось. Гереке хитро улыбнулся:
– Komm, komm, – он положил руку собеседнику на плечо, развернул лицом к луне и перешёл на немецкий.
Продолжая беседу, два тёмных силуэта: один невысокий и полный, другой худой, прихрамывающий и опирающийся на трость, – неторопливо пошли вверх по широкой лунной дорожке на фоне сияющего полуночного диска.
