«Нет глуше дыры полигона Сары»
- Подробности
- 1092
- 08.11.2024
- Мурат УАЛИ, писатель, специально для «Новой-Казахстан». Фото из архива автора
Чем закончилась советская программа создания лазерного оружия
Война и ракетные обстрелы в Украине и на Ближнем Востоке сделали актуальной тему противоракетной обороны. В СМИ замелькали термины «Пэтриот», «Железный купол», «С-300». И вот, недавно, когда израильский блогер Ауслендер рассказывал о лазерной установке «Light Shield», предназначенной для уничтожения снарядов, мин и беспилотников на расстояниях до 10 км и уже запущенной в промышленное производство, мне вспомнились годы работы в советской программе лазерного оружия «Терра-3» на Сарышаганском полигоне.
Самый секретный полигон
Казахстан в советские годы был напичкан военными объектами, как кекс изюмом. Самый большой и самый секретный из них – Сарышаганский полигон №10 противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны (ПВО-ПРО-ПКО) был расположен в безлюдной каменистой степи Бетпакдала, простиравшейся на сотни км от озера Балхаш на запад почти до реки Сарысу. Баллистические ракеты, запускаемые из Капустина яра (с территории России), или с подводных лодок в Ледовитом океана, или иные воздушные цели сбивались противоракетами над этой пустынной местностью. А в неширокой полосе вдоль западного берега Балхаша от залива Сарышаган до залива Кашкантениз располагались радиолокационные объекты с антеннами под белыми шарами на крыше и жилые площадки для персонала.
В извечном споре «меча» и «щита» кроме противоракет ближнего, среднего и дальнего радиуса действия, на самых секретных площадках полигона испытывались лазерные системы воздействия на всякие летающие объекты. Понятно, что в советское небо не должна залететь ни одна иностранная муха, а если залетит, то противоракетчики должны попасть ей прямо в шпионский глаз, а это может только лазер. Хотя создание и развертывание систем ПРО было ограничено Договором между СССР и США, Советский Союз продолжал испытания, поэтому все, что связано с полигоном было под грифом «Совершенно секретно». После университета я полгода ждал пока мои документы проверялись в разных инстанциях. Зато получил «форму №1» – допуск почти на любой секретный объект Советского Союза.
Центром полигона и его воротами был Приозерск – серый и унылый городок со стандартными советскими четырехэтажками, Домом офицеров, улицей Ленина и памятником вождю мирового пролетариата. Зато были пляжи и чайки, а главное – магазины с невиданным дефицитом: колбасой, мясом, рыбой, сгущенкой, конфетами, импортной одеждой, – видимо, чтобы военные не теряли зоркость. В город можно было попасть специальными чартерными авиарейсами из Москвы или на пассажирском поезде из Алма-Аты через станцию Сарышаган, которую поезд проходил глубокой ночью. Спецпассажиров ждал спецавтобус с красными звёздами и привозил в Приозерск, а утром армейский ГАЗ-66 с будкой-кунгом развозил по площадкам.
На диком бреге Балхаша
И вот, ранним январским утром 1979-го в тулупе, малахае и унтах сижу в кунге ГАЗ-66, который везет к месту работы. Мороз и солнце, день чудесный, блестит Балхаш, покрытый льдом, передо мною неизвестность... На пустынном берегу стоят трехэтажные здания гостиниц, одноэтажная столовая, забор, а за забором – воинская часть, откуда доносятся команды офицеров и слова песни, которые солдаты-срочники повторяют с особым надрывом:
Нет глуше дыры
Полигона Сары…
Действительно, дыра! Без ТV, телефона, радио, библиотеки, в каждой из гостиниц – подшивки газеты «Правда». Добро пожаловать на Площадку №30!
Сам секретный объект – огромная бетонная коробка без окон с 196-ю импульсными рубиновыми лазерами и зеркалом локатора на крыше, накрытым куполом из белого пластика. Одновременная работа лазерных линеек создавала предварительный луч целеуказания и канал в атмосфере, по которому другой луч другого мощного лазера должен был поражать головные части ракет или спутники-шпионы прямо в космосе на расстояниях до 400 км. Для испытаний мощного взрывного фотодиссоционного лазера была построена отдельная Контрольно-огневая позиция КОП с подземным каналом для прохождения излучения до зеркала локатора. Как я узнал позже, жилая Площадка, войсковая часть, КОП, объекты 2505 и 2506 и прочая инфраструктура были частями грандиозной лазерной программы «Терра-3», инициированной лауреатом Нобелевской премии академиком Басовым и развернутой с советским размахом – на века.
Первые соседи по гостинице – два мужика из Подмосковья, уже не помню их имена, обрадовались мне, как родному – им не хватало третьего для игры в преферанс.
- Я не умею.
- Не умеешь – научим, не хочешь – заставим,
Научили, и игре в карты, и подлёдному лову судака. По вечерам после работы – преферанс, по воскресеньям – выход на озеро. Сначала на мелководье ловишь подлещика для наживки, потом идёшь за пару километров, долбишь пешнёй лунку во льду толщиной 60 – 70 см, сидишь и мёрзнешь, моля о поклёвке... Ура! Клюнул! Однажды вытащил метрового судака... Конечно, озеро, рыбалка, преферанс и почти тройной оклад скрашивали скуку глухой дыры полигона Сары. А кому-то скуку скрашивала так называемая «мурцовка» – специальная жидкость (16% раствор спирта в воде), используемая для охлаждения работающих лазеров. О, как на нее были падки мужчины лазерной площадки!
Начав проигрывать москвичам свои командировочные, я завязал с преферансом и переселился в другую гостиницу, в комнату тихого ленинградца. Но, как оказалось, в тихом омуте черти водятся. Мой сосед, каждый раз возвращаясь из Ленинграда в состоянии запоя, не мог остановиться и продолжал догуливать: то в Приозерске – однажды зимой его раздетого привезли на милицейском газике, то на площадке, принося с объекта мурцовку в трехлитровой банке. Тут же подтягивались собутыльники, комната превращалась в проходной двор, и сам он упивался до полного изнеможения. А в минуты просветления виновато смотрел на меня и самокритично повторял: «На диком бреге Балхаша я превращаюсь в алкаша».
А мне превращаться в алкаша не хотелось. Я был молод, глуп, верил, что работаю на острие научно-технического прогресса, изучал особенности лазерного излучения и писал стишки…
На диком бреге Балхаша,
Любя Советскую державу,
Вступая в гонку с США,
На мух готовим мы управу.
Стране своей я верю слепо.
На диком бреге Балхаша,
Смотря в безоблачное небо,
Поет от гордости душа.
Ах, как антенна хороша!
Вон, на экране цель как раз.
На диком бреге Балхаша
Наш лазер целит мухе в глаз.
И пробираясь между туч,
Шпионов оптику круша,
Гуляет в небе красный луч
Над диким брегом Балхаша.
Я-то верил в этот пузырь. А товарищи учёные, доценты с академиками, поняв, что для уничтожения боеголовок баллистических ракет мощности существующих лазеров недостаточно, просто дурили головы генералам: защищать закрытые диссертации и осваивать пухлый бюджет от Министерства обороны было легко и приятно. А когда в конце 80-х шальные нефтяные деньги закончились и выяснилось, что от бюджета-скелета много не отпилишь, дошло и до генералов, что лазеры маломощны, капризны и слишком дороги; что пушка или любая ракета типа «земля-воздух» гораздо надежней и эффективней. Пузырь лопнул. Все эти мухобойно-космические программы «Терра» и «Омега» (от другого нобелевского лауреата Прохорова), были свернуты; специалисты разъехались, площадки опустели. А когда в конце 90-х российские войска покинули полигон, он открылся для посещения всем желающим.
Зона Посещения
Много лет спустя мы с товарищем возвращались из Караганды в Алма-Ату на его джипе. С нами был случайный попутчик Жумабек – житель Приозерска. По дороге он рассказал много интересного о заселении местными казахами-скотоводами заброшенного и опустевшего города; как они переквалифицировались в добытчиков «полезных ископаемых». То, что осталось от полигона превратилось для них в «Зону Посещения» почти по роману Стругацких «Пикник на обочине». Если хармонтские сталкеры видели «серебряную паутину» и «золотой шар», искали «черные брызги», «браслеты», «этаки» и прочие, выдуманные авторами «пустышки», то приозёрские сталкеры принялись добывать реальное золото, серебро и палладий из электронных плат и прочего оборудования, брошенного на объектах, алюминий и титан из обломков ракет и самолётов, медь из электрокабелей.
«Вы не представляете – какая мощь у советского «Кировца», – говорил Жумабек. – Цепляешь конец кабеля, и трактор вырывает его из траншеи за 6 секунд. Правда может порвать, как нитку!». По его словам, на этой «полигонной лихорадке» некоторые сталкеры даже разбогатели.
Мы свернули с трассы и довезли попутчика до дома. Впервые я проехал путь в 5 км от Сарышагана до Приозерска в дневное время. Потом наш джип сделал небольшой крюк вдоль берега озера по дороге, по которой я ездил более 30-ти лет назад в кунге ГАЗ-66.
Ох уж эта Зона! Знакомые места!.. В Приозерске памятник Ленину куда-то исчез, впрочем, туда же куда и вся созданная им держава. Площадки заброшены и разграблены. Впечатления мистические. Как будто разбросаны святые мощи былой мощи советского Военно-промышленного комплекса. От трех-четырехэтажных жилых зданий, разобранных на кирпичи, остались лишь фундаменты и кучи битого кирпича. На бетонных коробках белеют огромные шары никому не нужных пластиковых оболочек антенн да чернеют проемы дверей и окон без косяков. Земля изрыта канавами и ямами от извлеченных труб и кабелей; торчат мотки колючей проволоки, валяются пустые бочки, разлиты лужи солярки; раскуроченного железа – тысячи тонн… Жалкое зрелище… Уже в сумерках наш джип покидает дороги глухой дыры полигона Сары и выбирается на трассу М-36.
А я для склейки смыслов напомню слова израильского блогера о том, что, когда мобильные системы «Light Shield» поступят в войска ЦАХАЛ и станут 5-м эшелоном израильской ПВО-ПРО, от Хамаса или Хезболлы муха не пролетит.
