«Меморандум» «Саныча»
- Подробности
- 8995
- 27.09.2012
- Жумабике ЖУНУСОВА
Внедренный агент финансовой полиции слил КНБ весь компромат на свое руководство добровольно
В военном суде Алма-Атинского гарнизона под председательством судьи Д. Алиаскарова начался процесс по так называемому «делу Махатова». Процесс проходит в закрытом для прессы и общественности режиме. На скамье подсудимых генеральный директор государственного предприятия «Охотзоопром» Болат Отарбаев и заместитель начальника управления ДКНБ по г. Алма-Ате Сакен Айнабеков.
Первый обвиняется в совершении преступлений, которые в Уголовном кодексе Казахстана квалифицируются как подкуп и принуждение свидетеля к даче ложных показаний или уклонению от дачи показаний, совершенные организованной группой, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, связанные с обвинением в совершении коррупционного, тяжкого и особо тяжкого преступления; организация и подстрекательство заведомо ложного доноса о совершении коррупционных, тяжких и особо тяжких преступлений, совершенного в интересах преступного сообщества.
Второй – в пособничестве в подкупе и принуждении свидетеля к даче ложных показаний или уклонению от дачи показаний; заведомо ложном доносе о совершении коррупционных, тяжких и особо тяжких преступлений, совершенном в интересах преступного сообщества; злоупотреблении властью и служебным положением вопреки интересам службы в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, повлекшем тяжкие последствия.. Постановление о возбуждении уголовного дела было подписано заместителем начальника департамента специальных прокуроров Генеральной прокуратуры РК Улугбеком Патсаевым (он же руководитель следственной группы) 6 сентября 2011 года по заявлению некоего Талгата Махатова, известного в определенных кругах под кличкой «Саныч».
Прежде чем изложить фабулу обвинительного заключения, следует пояснить, что подсудимый Болат Отарбаев приходится родным братом одному из главных фигурантов «хоргосского дела» Бахыту Отарбаеву.
По версии следствия, Болат Отарбаев, чтобы увести брата от уголовной ответственности, решил использовать связи своего знакомого Талгата Махатова, агента казахстанской финансовой полиции, который, как говорится, «пяткой левой ноги» открывал двери самых высоких кабинетов, в том числе и своего тогдашнего начальника Кайрата Кожамжарова.
В союзники к себе Болат Отарбаев взял Сакена Айнабекова, который был дружен с его братом.
Сначала уговорами, потом угрозами Отарбаев якобы принудил Махатова обратиться в КНБ РК с компроматом на должностных лиц финансовой полиции, от действий которых зависит судьба уголовного дела, заведенного на его брата Бахыта Отарбаева. И таким образом создать негативное мнение о финансовой полиции у органов национальной безопасности и Генеральной прокуратуры. А затем – дискредитировать финполицию в глазах главы государства.
По версии следствия, Отарбаев и Айнабеков обманным путем якобы заманили Махатова в баню, которая находится в Каскеленском ущелье Алма-Атинской области. Причем Айнабеков приехал туда самостоятельно и во время общения Отарбаева с Махатовым там не светился. С Махатовым он не был знаком. Для пущей важности Отарбаев пригласил туда же своего старого знакомого – бывшего сотрудника МВД РК Мурата Бейсенова, ныне предпринимателя. Но представил его как сотрудника центрального аппарата КНБ. Бейсенову отводилась роль стенографиста. Он тщательно фиксировал в блокноте весь разговор между Отарбаевым и Махатовым. А рассказал «Саныч» много чего интересного.
Но еще по дороге в баню Отарбаев якобы оказал на Махатова мощнейший морально-психологический прессинг и даже угрожал оружием. Так следует из заявления Махатова в Генпрокуратуру. Цель угроз – заставить Махатова, проходящего по «хоргосскому делу» свидетелем, дать показания в пользу Бахыта Отарбаева. Было это 4 августа 2011 года.
На следующий день в ресторане «Томирис», выслушав Болата Отарбаева и Мурата Бейсенова, который не подозревал об истинных мотивах встречи в бане, Айнабеков предложил набрать расшифровку текста разговора с Махатовым на компьютере в офисе у Бейсенова. Что и было сделано в тот же день. Документ назвали «меморандумом». Следствие утверждает, что Айнабеков, опытный чекист, уничтожил следы в компьютере, предварительно сохранив текст «меморандума» на флэшке, а его черновой вариант унес с собой.
Далее события развивались круче. Болат Отарбаев уговорил Айнабекова направить «меморандум» в центральный аппарат КНБ РК, «тем самым путем уговоров подстрекал последнего к совершению заведомо ложного доноса».
Айнабеков, «нарушая требования инструкции и воинских уставов, не зарегистрировал и не провел соответствующей проверки по якобы полученной оперативной информации, не проинформировал руководство 5 управления ДКНБ по г. Алма-Ате о ее получении, так как достоверно знал, что данные сведения ложные и подготовлены ими самими. Действуя в интересах Бахыта Отарбаева, используя свои связи среди высокопоставленных должностных лиц центрального аппарата КНБ РК, … продолжая оказывать содействие преступным целям Отарбаева Болата, тем самым укрепляя в нем решимость к совершению запланированных им преступных действий, вопреки интересам службы, подрывая уважение к закону, злоупотребляя властью и служебным положением, в интересах одного из лидеров организованного преступного сообщества Отарбаева Бахыта предоставил «меморандум» в центральный аппарат КНБ РК, путем его направления руководителю Аппарата председателя КНБ РК Шалгимбаеву М.Б., находящемуся с ним в дружеских отношениях, для доклада руководству КНБ РК и организации дальнейшей оперативной проверки и возбуждения уголовного дела в отношении должностных лиц АБЭКП РК», — такая вот закрученнная словесная эквилибристика обвинительного заключения.
Маховик закрутился. «Меморандум» был зарегистрирован в центральном аппарате КНБ 8 августа 2011 года и по нему была организована проверка.
Из другого документа, которым располагает редакция, председатель КНБ РК санкционировал встречу с Махатовым в здании центрального аппарата комитета. Провести встречу было поручено заместителю председателя КНБ Госману Амрину. Генеральная прокуратура санкционировала проведение специальных оперативно-розыскных мероприятий (в частности, видеофиксацию предстоящего разговора) специально созданной оперативной группой. В качестве основной отрабатывалась версия о провокации со стороны финансовой полиции РК для получения сведений о действиях КНБ, которые могли быть расценены как воспрепятствование расследованию «хоргосского дела».
Следствие утверждает, что именно Болат Отарбаев под страхом физического уничтожения заставил Махатова выехать в Астану на организованную Айнабековым встречу с сотрудниками КНБ РК, чтобы подтвердить им сведения, озвученные в бане.
Встреча Махатова с Амриным состоялась. Затем было еще несколько встреч с сотрудниками КНБ, но уже в Алма-Ате. На всех Махатов подтвердил представленную им в «меморандуме» информацию. В частности, из документов, которыми располагает редакция, следует, что Махатов писал в «меморандуме» о существовании теневой схемы извлечения руководящими работниками финансовой полиции Нурланом Ауганбаевым, Максатом Дюйсеновым, Уланом Мадиевым и другими теневых доходов, получаемых от контрабандной деятельности; использовании финансовых средств, добытых преступным путем, на приобретение недвижимости и таких дорогостоящих автотранспортных средств, как «Лексус», «Бентли», «Мерседес», «Майбах», которые потом оформлялись на доверенных лиц. Также говорится, что начальник департамента финполиции по г. Алма-Ате Максат Дюйсенов в приватной беседе с Махатовым сообщил, что присмотрел особняк в верхней части южной столицы стоимостью 7 млн долларов США в качестве подарка для председателя финполиции Кайрата Кожамжарова. Что 600 тыс. долларов от стоимости особняка он уже выплатил хозяину, оставшиеся 6 млн 400 тыс. отдаст из поступлений, которые приносит «Хаким» — директор ресторана «Лотос».
Кроме того, сообщается, что еженедельная выручка от поборов с предпринимателей за беспрепятственный проезд через казахстанскую границу в Китай составляла 50 тыс. долларов США – с каждого брали по 300 долларов. Но затем ставки возросли – 1000 долларов «с носа». Деньги шли потоком в департаменты финполиции г. Алма-Аты и Алма-Атинской области, а также в центральный аппарат агентства.
Однако из обвинительного заключения следует, что «в ходе проведенной проверки в рамках расследуемого уголовного дела сведения о преступных действиях должностных лиц правоохранительных и иных государственных органов, указанные в «меморандуме», не нашли своего подтверждения, в этой связи по данному факту отказано в возбуждении уголовного дела».
Обвинительное заключение по уголовному делу в отношении Болата Отарбаева и Сакена Айнабекова завершается фразой: «В результате вышеуказанных преступных действий…, наряду с причинением Махатову Т.Б. морального вреда, причинен вред имиджу органов национальной безопасности и финансовой полиции Республики Казахстан, тем самым подорван авторитет государственной власти».
Уголовное дело о «похищении» сотрудниками органов национальной безопасности агента финансовой полиции Талгата Махатова, известного также и по другой кличке – «Бетон», рассматривается в связке с «хоргосским делом». С самого начала следствия Махатову в целях его безопасности была обеспечена защита: на следствие и в суд он приезжает в плотном окружении автоматчиков.
Будучи агентом финполиции, внедренным на таможенные посты «Коргас» и «Калжат», Махатов фактически являлся «теневым кассиром» (есть у него и такая кличка) начальника департамента по борьбе с экономической и коррупционной преступностью по г. Алма-Ате Максата Дюйсенова, который выстроил схему обогащения, основанную на круговой поруке, с использованием своего влияния на органы прокуратуры и суда.
Но и сам Махатов был не лыком шит по части теневых схем. Так, пользуясь лазейками в действующем Таможенном кодексе Таможенного союза, он выстроил собственную схему перемещения товаров до России, суть которой — в использовании недостоверного и неполного декларирования перемещаемых за границу грузов.
30-летний Талгат Махатов баснословно богат. Лично за ним числится ряд дорогостоящей недвижимости в южной столице и 5 автотранспортных средств – «Hummer H2», «Lexus LS 460», «Lexus RX 350», «Мersedes Benz 280», «Тoyota Land Kruiser».
В автопарке его отца, Бахытбека Махатова, также проживающего в Алма-Ате, – аж 12 единиц элитных марок автомашин: «Lexus» – 2, «Тoyota Land Kruiser» — 4, «Тoyota Camry» – 2, «Range Rover» – 1, «Мersedes Benz» – 2, «Porsche Cayenne» — 1. Самая «старая» из них 2005 года выпуска.
Кроме того, Талгат Махатов на всех допросах предварительного следствия твердит, что был вынужден пойти на сотрудничество с Отарбаевым и Айнабековым из соображений собственной безопасности, так как Болат Отарбаев под угрозой физического уничтожения требовал от него любой ценой вытащить из тюрьмы своего брата. «Болат каждый раз вызывал меня в кафе «Кафеделия», в гостиницу «Анкара» и угрожал мне, в том числе говорил о 60-ти боевиках из Чечни, сбежавших оттуда в 1992 — 1993 годах, которых он укрывал у себя в поселке, кормил и одевал. Болат угрожал мне, что эти боевики убьют меня, и меня никто искать не будет, если я не буду делать то, что он мне скажет», — говорил он на одном из допросов. Однако наверняка очень сложно напугать молодого человека недюжинного телосложения, ростом под два метра. Сложно поверить в правдоподобность его показаний еще и потому, что возникает вопрос: почему, будучи агентом финансовой полиции, да еще постоянно передвигающимся под прикрытием тело-хранителей, Махатов не обратился с заявлением к своим покровителям из АБЭКП?
Но это — вопросы, а доказательством добровольного сотрудничества Махатова с Отарбаевым, Айнабековым и органами КНБ являются выводы судебно-филологической экспертизы, назначенной старшим следователем следственного департамента АБЭКП Р. Бекжановым.
Исследовав записи разговоров Махатова с сотрудниками КНБ и Отарбаевым, эксперт пришел к заключению: «В речи собеседников Махатова от (далее перечисляются даты. – Ред.) не имеется смыслового компонента угрозы в адрес Махатова»; «коммуникативная направленность исследуемых разговоров определяется как предоставление Махатовым сведений о коррумпированности сотрудников органов финансовой полиции, необъективности расследуемых уголовных дел…, а также побуждение к совместной деятельности в целях изобличения сотрудников финансовой полиции. Собеседники Махатова занимают позицию слушателей, заинтересованных в получении фактологической информации»; «Махатов занимает позицию лица, … побуждающего собеседников принять меры».
Так о каком принуждении Махатова к сотрудничеству с КНБ и угрозах его жизни речь? Все кажется наоборот. Это он побуждает собеседников к реальным действиям в отношении сотрудников финполиции. И на то у Махатова свои причины.
Как он говорит на допросе предварительного следствия, это при его активном участии была разоблачена преступная группа, состоящая в том числе из должностных лиц КНБ и таможни. А одного из главных фигурантов «хоргосского дела» — Бахыта Отарбаева «разрабатывал» он лично. Однако руководство АБЭКП достойно не оценило его заслуги в «хоргосском деле», — кейсами, набитыми миллионами долларов, он преумножал их богатства. Махатов был уверен: после того, как заключат под стражу «хоргосцев», его уж точно назначат начальником департамента финансовой полиции по родной ему Жамбылской области, как это было ему клятвенно обещано. Не назначили. Может, потому, что к тому времени у руководства финансовой полиции страны земля под ногами начинала гореть.
Как следует из показаний Отарбаева, Айнабекова, других свидетелей, Махатов неоднократно говорил им, что «финики его кинули». В отместку он кое-кого решил наказать руками заклятого врага финпола – КНБ. И история с его похищением – не что иное, как миф. Свидетели, видевшие его в бане в Карасайском ущелье, не заметили, чтобы он был психологически подавлен и страшно напуган. Никто не принуждал его и лететь в Астану на встречу с Госманом Амриным. Наоборот, он радостно выразил готовность прибыть на аудиенцию к высокопоставленному чекисту. И слил весь компромат на Кожамжарова и его команду добровольно. Это же подтверждает видеозапись встречи Махатова с заместителем председателя КНБ: он вел себя уверенно, выражал готовность к дальнейшему сотрудничеству, просил обеспечить его спецтехникой. Из кабинета Амрина он вышел окрыленным.
Правда, позже Махатов стал юлить. О том, почему он вдруг повернул все на 180 градусов и почему адвокат Сакена Айнабекова считает своего подзащитного не виновным и требует прекращения уголовного дела в отношении него, – в следующем номере.
