Материалы

Титаны, власть и придворные пииты

Подробности

5572

16.01.2014

Амантай ДАНДЫГУЛОВ, главный редактор «Новой» — Казахстан»

Награждение неудобных и нелицеприятных (порой) своих
визави могло бы стать благородным жестом Власти

...Пробуждение полусонной римской интеллигенции с середины II века до н.э., пребывавшей долгие годы в духовной прострации, началось извне, с символического «вторжения» греческих философов на Апеннины.
В Рим они переселялись из Эллады буквально десятками.

Десант мыслителей

По этой уже проторённой дорожке в 155 году до н.э. в Рим отправилась и дипломатическая делегация греков. В её состав входили философ-стоик Диоген (из Селевкии), философ-платоник Карнеад (из Кирены) и философ-перипатетик (то есть последователь Аристотеля) Критолай (из Ликии). Они представляли противоборствующие философские школы, а объединяла их общая цель: посланцы просили Рим освободить Афины от штрафа за разграбление греками города под названием Ороп.
Дипломатией греки не ограничились: они также провели и публичные философские диспуты. Даже молодёжь, побросав спортивные состязания на Марсовом поле, поспешила сюда. Всерьёз обеспокоившись такой активностью, римский сенат в итоге выслал всех греческих философов и риторов из города. Римская знать усмотрела в вольных разглагольствованиях опасность для традиционного уклада римского общества, – то есть для того, что называется нынче «межнациональным согласием», «миром», «дружбой», «стабильностью», когда Власть требует от нас «не раскачивать лодку». Те философские диспуты двадцать два века назад заложили именно ту культурную составляющую в истории Древнего Рима, которую мы сегодня изучаем в университетах. Стали модными рецитации – публичные чтения и затем обсуждения поэтических сочинений в узком кругу ценителей изящного слова: эти встречи на праздники (в апреле, июле и августе) проходили в термах (банях), в портиках, в библиотеке при храме Аполлона, в частных резиденциях…
Аналогия с десантом древнегреческих философов на землю Древнего Рима выбрана нами не случайно. В истории Степной Ойкумены их место заняли поляк Адольф Янушкевич, украинец Тарас Шевченко, петербуржец Евгений Михаэлис, белоэмигрант и «возвращенец поневоле» Николай Раевский, эвакуированный Александр Жовтис.
Последний был, кстати, членом казахского PEN-клуба. Создание около двадцати лет назад в Казахстане этой весьма уважаемой писательской неправительственной организации вполне могло, аккумулируя опыт мирного греческого «вторжения», стать трамплином в новый культурологический пласт независимого Казахстана.

Вы помните, зачем мы здесь сегодня собрались?..

Название учреждённого без малого век назад в Лондоне PEN-клуба было выбрано без лишних ухищрений: гениальность – в простоте. Poet + Essayist1 + Novelist2 = PEN3. Международное НПО объединяет профессиональных писателей и журналистов, работающих в различных литературных жанрах, объединяет не просто ради приятного совместного времяпрепровождения, но для поддержки тех коллег, кто находится в тюрем-ном заключении или замалчивается властями – и потому перебивается с хлеба на воду 4 .
Ведь, по большому счёту, за минувшие 2200 лет изменилось немного. Власти по-прежнему побаиваются и стараются дезактивировать тех, кто пытается составить конкуренцию официальному агитпропу в борьбе за влияние на умонастроения сограждан. Разве что высылать стали реже: границы-то открыты и стопами Мухтара Магауина и Болата Атабаева каждый из несогласных может последовать в любой момент.
Кто из отечественных властителей наших дум (оставшихся на Родине) и что именно выведет на чистом листе бумаге этой символической PEN-ручкой, – от этого зависит очень много: ведь рукописи не горят. Оставят ли наши писатели, поэты, публицисты и су-етные блогеры после себя просто плевки в корзину вечности или пополнят своими именами сокровищницу мировой литературы или публицистики? Утвердят ли они своим личным примером высокие стандарты честного ремесла по отшлифовыванию простого, но такого точного слова, возведут ли его в ранг искусства? Заставят ли они правителей слушать, а главное слышать себя? Принудят ли власть предержащих к самоочищению или будут развращать их ранимое эго, потворствуя возведению воздушного пьедестала?
Вот в чём вопрос.

...Это может стать публичным, незримым актом примирения: передышкой в многочисленных неозвученных и тлеющих конфликтах, в столкновениях антагонистических мировоззрений, философских и этических школ, социальных приоритетов и принципиально иных видений и подходов, связанных с дальнейшим развитием нашей страны...

Умение Художника сплетать узор своей мысли вокруг суровой правды жизни, оставляя потомкам дня завтрашнего слепок со дня сегодняшнего – это умение даровано богами свыше авансом и впрок. Для благих, смею надеяться, дел. Даровано вовсе не для того, чтобы художники, трибуны и философы, собравшись в тесный свой кружок, тешили свой мелкотравчатый, неутихающий «творческий» зуд и непомерное самолюбие, – как это нередко у нас имеет место быть в стенах творческих союзов страны и рукотворных партийных яйцеклетках. Но очевидно для того, чтобы они стали ретранслятором, рупором, усилителем всех тех слабых и безголосых, униженных и оскорблённых, которые не могут возвысить голос в свою защиту: мы чувствуем несправедливость кожей, взглядом – даже дыхание зловонной лжи, слегка приправленной специями политтехнологов, нами, казахами, различимо за версту. Это то, что нас объединяет. Но дальше начинаются различия. Одни могут заставить окститься обезумевших калифов на час – через Слово (айтқан сөз – атылған оқ!), сказанное с трибуны, со страниц газеты или же даже в высо-ком кабинете тет-а-тет с очередным небожителем, опуская его на эту грешную землю. Другие же смолчат (и таких, надо полагать, большинство), затаят обиду, уйдут с камнем на сердце и булыжником за пазухой, – однако рано или поздно эти сцементированные отчаянием и безнадёгой обломки обид наш народ начнёт извлекать из-за замусоленных отворотов пропитанных солью пота рубах и засаленных косовороток: и тогда мы тысячу раз проклянём тех, кто мог, но не хотел стать защитником безгласных, а сам прильнул к стае многочисленных сладкоголосых сирен, одурманивающих казахский народ как в известном древнегреческом мифе.

«Не дожидаясь похвалы, мы перья белые свои почистим...»

Нынешняя судьба народа – отменно засервированная, но вегетарианская, постная и скудная, отмерянная до грамма, что паёк,  с отсутствием претворяемых в жизнь чётких перспектив — где-то напоминает судьбу Аральского моря поры его медленного умирания и скукоживания. В шелесте книг фундаментально строгой нурпеисовской прозы ощущается рокот жизни бурного ХХ века, шорох степной травы и шёпот набегающих на морской песок волн воспетого им синего моря, раздаются будоражащие чувства и память отголоски пока неосмысленных нами до конца грандиозных и драматических событий века поругания и возрождения истинных национальных святынь.
Сегодня нашим аксакалам культуры и искусства, ершистым, самобытным и талантливым как на подбор, по-отечески, с щемящим сердцем любящим своих единокровников, не приходится рассчитывать на простое понимание, душевное участие, на доверительный диалог за чашкой чая с небожителями властного Олимпа. Не в укор, но в назидание хотелось бы напомнить, что не так давно всё было иначе. Так, министр просвещения Казахской ССР Темирбек Жургенов (1898 – 1938) часто приезжал лично на дом ко многим известным актёрам и актрисам, беседовал об их житье-бытье, делил ароматный чай с баурсаками, принимал активное участие в трудной судьбе Дины Нурпеисовой, не имевшей крова, близких и знакомых. Ильяс Омаров по многу раз ходил на один и тот же спектакль, чтобы присмотреться и знать в лицо каждого. Своё внимание он уделял даже исполнителям эпизодических ролей. Министр культуры находил время, чтобы поговорить по душам, порасспросить, есть ли кров, здоровы ли близкие, что было в лучших традициях нашего патриархального народа. Не показательно-радушны были и Куаныш Султанов, и Серик Абдрахманов. Однако таких лучших и редких традиций Власти придерживается сейчас, насколько мне известно, только столичный аким. Но, увы, одного Тасмагамбетова – мало, а ярких, самобытных, как алмазы, людей творчества, к счастью для страны, – много. Среди интеллигенции по умолчанию очень много талантливых, но социально незащищённых, обездоленных, неуслышанных, непонятых, но творчески горящих людей, которые нуждаются не в одноразовой предэлекторальной акции, но в постоянной опеке и недежурном внимании власти.

Отшельничество как ответ на вызовы современности

«Еще в 1988 году Абе на высоте своей писательской славы внезапно решает выбросить в мусор все свои награды, в том числе боевые, за исключением знака лауреата Государственной премии СССР. А орден «Отан» бережёт потому, что само его название, как он считает, свято. Он никогда не отмечал свои юбилеи», – вспоминает поступок своего друга Абди-Жамила Нурпеисова Торегельды Шарманов, патриарх казахстанского здравоохранения и авторитетнейшая фигура в области здорового питания. Добавлю от себя, что никто бы так и не узнал об этом, если бы не Ажар, супруга и спутник жизни, главный человек и опора в жизни нашего классика. Сам писатель не собирал пресс-конференцию, не сжигал публично партбилет, и перевязь его орденов так и не грянула оземь крупным планом на экранах страны в теленовостях: только вот жена потихоньку, выдержав значительную, драматургическую паузу, вскользь поведала... И в этом отшельничестве и закрытости – весь Абе!
Хотя, казалось бы, кому как не фронтовику Абди-Жамилу Нурпеисову, потерявшему своего отца и его четырёх братьев под стенами Сталинграда, гордо носить боевые ордена и медали?!. Но нет. «10 лет Парламенту Республики Казахстан», «10 лет Астане» и прочая, прочая, прочая – эти символические знаки отличия с высоко поднятой головой, но со срамной задницей гордо носит масса чиновников и нередко – нерукопожатные, одиозные личности в знак своей причастности к великим свершениям и кормушке. Но не Абе...
…Неспешно взвешивающего каждое слово на весах разума и совести, немногословного, не склонного к экзальтированной и тем более неуместной лести Абди-Жамила Нурпеисова в декабре минувшего года страна увидела ещё в одной, уже грустной, пастозной ипостаси. Патриарх передавал преемнику свой жезл, вожделенный весьма многими пиитами, прощался с беспокойным президентским PEN-креслом. Пример, достойный внимания и подражания, – для многих, и особенно тех, кто в своей научной и писательской деятельности незаметно для себя корнями врос в президентское кресло… – модель поведения для г-д Журинова, Оразалинова и других, что растеряли за годы новейшей истории авторитет и лучшие, острые и бескомпромиссные умы своих творческих союзов и академий, преемственность, традиции и память былых свершений и успехов…
Мне довелось присутствовать на том прощании Абе со своим детищем. Событие, безусловно, печальное. То ли почувствовал немощь в своих талантливых руках, но скорее всё же разочаровался в окружающей действительности и парадигмах развития страны. Лауреат Государственной премии СССР, один из трёх среди тех казахов (Мухтар Ауэзов, Жубан Молдагалиев, Абди-Жамил Нурпеисов), кто был удостоен этой высшей награды-признания, он уже в годы независимости открыл в наших палестинах казахское отделение этой организации.
Мы знаем, как любят нашего последнего патриарха на просторах страны. Мы также видим, как многие государственные чиновники кулуарно, едва ли не под покровом ночи (стыд-то какой!) наносят визиты аксакалу нашей словесности, искренне поддерживая его. Его скромный и неприхотливый образ жизни, близость к простому народу, отсутствие хвалебных псалмов и дифирамбов в адрес власти – пример всем сегодняшним мастерам пера. И не только! Талант Абе нельзя измерить количеством и градациями наград: они блекнут на его груди. Внешне немощная, казалось бы, фигура поддерживается изнутри негасимой любовью к своему народу, чувством ответственности и тревогой за его судьбу. И любовь эта, признаем, взаимна! В этом – его секрет долголетия, стойкости и жизненного оптимизма. Мы помним и знаем его неоценимые заслуги перед казахским обществом и широкой литературной общественностью. И долг каждого из нас, – корпящих над словом или принимающих решения в коридорах власти, включая даже людей из ближнего и дальнего окружения лидера нации, – состоит в том, чтобы гордость нации, всех казахстанцев наконец была бы смонетизирована и облечена в осязаемую форму высшей степени отличия — «Халық Қаһарманы».

Проститься – нет сил…

Ибо с горечью надо признать, что лучшие сыны казахского народа, настоящие тита-ны уходят из жизни словно с ценниками из комиссионки, выдавленные на периферию поля общественно-политической жизни – алчностью и расчётливостью, что привнесли в нашу жизнь рыночные отношения. Словно чужие, аккуратно донашивая текстиль времён СССР, но с несломленной волей, но, увы, стыдясь своих немощей, своей нужды и недугов, которые безжалостно, не моргая,  стоят в несменяемом почётном карауле у одра Старости. Равным им, уходящим, у нас, у казахов никогда уже не будет. С ними уходит нечто неуловимое, сакральное, патриархальное, человеческое, некогда без ложных призывов успешно скреплявшее казахов в одну единую семью. И заметьте, без навязываемого ложно-го пафоса Ассамблеи и дискриминационной родоплеменной пятой графы, что сегодня ревностно отслеживает Акорда.

И как это ни горько звучит, наш народ пока недостоин своих титанов, – но, увы, заслуживает именно такой власти

Когда-то наши мудрые аксакалы говорили (и это замечание до сих пор ещё не де-вальвировано временем): если богатый приглашает тебя, бедняка, к своему дастархану, ломящемуся от яств, – это вовсе не знак того, что он разглядел в тебе ровню. Наши международные потуги смешны, а менторство в кругу мировых лидеров с периферийным акцентом – умилительно. Они могут иметь – и уже имеют — необратимые последствия для экономики и социального самочувствия людей. Необходимо гармонизировать отношения власти и народа, города и села, необходимо повернуться лицом к старикам и детям, а политику правительства без прорывных прожектов надо сделать социально ориентированной, приняв пятилетнюю программу «Возвращения к истокам».
На гражданской панихиде, провожая в светлый путь композитора, «Қазақстанның Еңбек Ері» Еркегали Рахмадиева, того самого, кто так виртуозно и тонко набрасывал волшебные «до», «ре», «ми»... на нотный стан, автор этих строк поймал себя на обезвожи-вающей душу мысли.
С уходом этой талантливой генерации обрывается связь поколений. Нашим мэт-рам, создавшим духовные пирамиды страны, не только нет замены по щедро отмеренному природой таланту и естественному, идущему от қара шанырақ патриотизму, – к ним даже и подступиться некому. Духовная связь, боюсь, утеряна навсегда!
Буднично ушёл от нас генерал армии Сагадат Нурмагамбетов, единственный и славный боевой генерал, так и не дождавшийся заслуженного звания маршала.
Увы, почивший в бозе Советский Союз теперь уходит и из нашей памяти – как в своё время канула в небытие и легендарная Атлантида, скрывшаяся под водой. Cыны казахского народа, признанные героями властью уже несуществующей империи, станут для наших детей и внуков неким непонятным артефактом, виртуальными и весьма абстрактными героями. Чтобы оставить героев Великой Отечественной войны в истории казахского народа, чтобы их знали, чтобы их помнили, чтобы ими гордились все последующие поколения, надо, говоря казённым языком, переутвердить, переаттестовать, верифицировать их подвиги. Отмеченные медалью и званием «Герой Советского Союза» вчера вправе рассчитывать на «конвертацию» своих знаков отличия в награды уже суверенного Казахстана сегодня.
Например, Талгат Бигельдинов, дважды Герой Советского Союза, по праву может быть отмечен званием «Халық Қаһарманы»: это решение придаст семиконечной звезде особо величественное сияние. Сам награждаемый поднимет престиж награды на присущую ей высоту. Этой высшей степени отличия за выдающиеся заслуги перед Казахстаном помимо боевых лётчиц и генерала-афганца награждены металлург и театральный режиссёр, отмечены строитель, композитор и исследователь в области сельского хозяйства. Почему обойдён лётчик, наводивший животный ужас на захватчиков, – вопрос риторический.
Так же скромно, как и жил, ушёл и академик Салык Зиманов, автор многих основополагающих конституционных законов страны, разочарованный (впрочем, несломленный) тем фактом, что как обществовед он так и не получил ответы на многие свои непраздные вопросы. А ведь сам факт присвоения ему звания «Халық Қаһарманы» поднял бы – нет, не авторитет самого награждаемого: это награждение укрепило бы имидж и престиж самой награды. Не орден бы украсил грудь, а сама грудь достойнейшего зиялы қауым подняла бы признанность награды на огромную высоту, закрепив в нашем сознании новые вершины, к которым надо стремиться.
Настоящий талант бывает скромным в быту, неэпатажным в обществе, последовательным и основательным в науке и творчестве. Бесценный бриллиант в казахской сокровищнице талантов, яркая звезда в плеяде казахских учёных мужей, Акселеу Сейдимбек был автором многочисленных концептуальных трудов по истории, этнографии, культурологии, – и он также до обидного рано ушёл от нас в расцвете своих творческих сил.
Так что же предопределило его столь ранний и неожиданный уход? Он попрощался с нами, не осыпанный особыми знаками внимания Акорды, но увенчанный признанием простых пытливых читателей. Отсутствие семиконечной звезды, главного знака отличия Родины, на его лацкане не цепляло его самолюбие: скорее это упущение власти, её имиджевое фиаско. Застолбить место на его груди Акорда не поспешила: к своему вящему, запоздалому неудовольствию теперь. Несмотря на авторитет, не смог этого сделать, хоть и не единожды пытался, Имангали, ставший его опорой в последние годы жизни. 
В творческих кругах увязывают уход из жизни Акселеу с его, возможно, запоздалым прозрением: он был чрезмерно подвержен влиянию определённых сил и вынужден был неоднократно переступать через собственную совесть учёного-историографа. Не исключено, что именно запоздалые угрызения совести сподвигли его на столь ранний уход из жизни. К таким конспирологическим рассуждениям подталкивает и омерта, обет молчания, взятый на себя его друзьями, которые были рядом с ним в последние годы. Однозначно можно лишь отметить тот факт, что народ и невыдуманная История лишились человека с широким кругозором и богатой эрудицией.

Кому пришла пора греметь медалями?

Уже даже и не поражает воображение то количество орденоносных паркетных генералов и безликих в основной своей массе, но также орденоносных чиновников, квасных патриотов отчизны. Раз уж девальвировались, поддались эрозии такие вечные, казалось бы, понятия, как Совесть, Честь, Гордость, Любовь, – то какой вес в обществе могут придать титанам духа и рыцарям чести эти бездушные маркеры властного отличия, которых, как говорят в народе, и прикупить-то можно?
Дезавуируя нездоровые утверждения, муссируемые в обществе, что окружение пытается влиять на главу государства, ловко и вовремя поднося пасквили и доносы на талантливых деятелей культуры и искусства и отдельных ярких представителей политического истеблишмента, Власть, смею надеяться, снизойдёт до вручения «Халық Қаһарманы» патриарху, а Абе будет иметь счастье увидеть, как засверкает эта главная награда страны на груди у Торегельды Шарманова, Камала Ормантаева, Герольда Бельгера и Кабдеша Жумадилова. А ведь есть ещё у нас, слава Богу, Мухтар Магауин, Сабит Оразбаев, Бибигуль Тулегенова, Мухтар Шаханов, Юрий Померанцев, Рубен Андриасян, Нургали Нусипжанов. А за ними виднеются уже талантливые и полюбившиеся народу Роза Рымбаева, Алибек Днишев, Досхан Жолжаксынов, Раушан Исенгалиева, Марат Бисенгалиев, Толеген Мухамеджанов, Елюбай Смаил.
А герои гениального творения Т. Мусрепова «Толеген и Кыз-Жибек» в непревзойдённом исполнении Кумана Тастамбека и Меруерт Утекешевой, ставшие навечно кинематографическим и медийным лицом казахской нации? Как по достоинству запечатлеть и отметить их целомудренные образы, шагнувшие с экранов в нашу повседневную жизнь – достойным эталоном и примером для подражания?
Но вот неспешно ушедшего от нас Ермека Серкебаева и совсем уже неприметно и скромно жившего, и также безмолвно покинувшего этот ставший для него неуютным мир алчности и стяжательства Сатимжана Санбаева с его гениальным пером и эпической актёрской внешностью нам, запоздавшим – уже не догнать, как ни суетись...
А таких ярких звёзд нашего искусства мы вымаливали у Неба не один год.
Достаточно вспомнить нашу первую мировую звезду – Амре Кошаубаева, – по сравнению с тем же Серкебаевым куда более стремительно вознесённого и сохранённого в народной памяти. Однако обратим внимание на письмо, адресованное Алиханом Букейхановым Ахмету Байтурсынову: «Амре Кошаубаева собираются отправить в Париж. Но он ведь не знает слов ни одной песни. Говорит что попало. Я повёл его в дом исполнителей песен на прослушивание. Голос прекрасный, но когда он запел, мне стало стыдно: в словах его песни не было никакого смысла. В Париже признают содержательные песни. Отправляя певца в Париж, ведь можно было заставить его выучить слова хотя бы одной песни! Певцы других народов, которые едут вместе с Амре, одеты в национальные одежды, а наш Амре оделся как русский мещанин».
Автор нашёл и приводит эти слова Алихана Букейханова не для того, чтобы принизить роль Амре Кошаубаева в истории казахстанского искусства. Наоборот, это пример того, как при бережном отношении общества и власти природный уникум – алмаз, получив соответствующую огранку непревзойдённого бриллианта, может стать мировым явлением и негасимой звездой, что мы наблюдаем и по сей день.

Нижайше попросить высочайшего изволения

Многим памятен тот слаженный хор, что прозвучал за 10 дней до жанаозенского расстрела. А отмуштрованные просители-челобитчики нижайше уговаривали-упрашивали главу государства... принять награду «Халық Қаһарманы»5 . Понимая, что у него уже есть такая награда, глава государства отказал квакерам псевдонародного волеизлияния, что пытались сделать из Лидера нации карикатурного нумизмата эпохи позднего Брежнева. За елбасы есть кому заступиться: хотя уж он-то ни в ходатаях, ни в защитниках не нуждается. Но замолвить слово за наших алдияр қария некому: сами же они предложить своего брата-товарища по перу, пюпитру или микрофону порой не в состоянии именно в силу своей творческой, всем нам понятной, исключительности. Пендешілік – совсем по Абаю!..
Однако именно они – наше всё! Причём – последнее. По их духовному наследию будут судить и о нашем поколении, и возможно, если не исправить ситуацию, нелицеприятно – об эпохе Назарбаева. А проплаченные рейтинги – это не пергаменты, что из покоев мумий египетских фараонов несут современникам код прошлого. Повторюсь, изменившийся государственный строй, природа и смикшированные, стилизованные и заниженные ценности и требования не извлекут из народной гущи самородки, подобных вышеназванным, – отшлифованные предыдущими веками. К прискорбию, наш народ сегодня похож на богатый нескончаемыми золоторудными залежами прииск, пришедший в запустение от ненасытной алчности заморских и отечественных вахтовиков-старателей, в беспамятстве снимающих только верхний, богатый рудой слой.  Собственно, такой же выглядит и страна, и её недра. Такое беспрецедентное награждение неудобных и нелицеприятных (порой) своих визави могло бы стать благородным жестом Власти, обязанной самим фактом своего существования обществу и народу (несомненно!). Это будет глубоко гуманистическим актом в подтверждение простых и понятных человеческих приоритетов и ценностей. Человек только грезит завышенными максимами, живёт же зачастую лишь маленькими житейскими радостями. Пендешілік!
Хоть, по правде сказать, и Абе, и упомянутые четверо наших титанов (Торегельды Шарманов, Камал Ормантаев, Герольд Бельгер, Кабдеш Жумадилов) – нравственные иконы современного Казахстана — в очередных формальных знаках отличия и внимания не очень-то нуждаются.
Ведь процедура награждения может быть привычно сопровождена в кулуарах унизительной, негромкой, но твёрдой просьбой-приказом: мол, надо стать членом политсовета провластной партии или проявить активность «в нужном направлении» в электоральный период. Тот, кто вручает (областной, городской аким или министр), всегда имеет возможность пробросить такую мысль и надавить: используя такой шанс как безусловное римское право, дарованное только нетленным цезарям Вечного города. У нас удивительная страна вечных намерений и громких деклараций. Нам 24 часа в сутки твердят об Основном законе нашей страны, в устах государственных мужей подменившем порой и звёздно-полосатую Декларацию, и наследие французской Бастилии, но мы фактически все 25 часов живём под страхом Уголовного кодекса, ставшего для наших жителей священней Корана, Талмуда и Библии. Как известно, незнание основ священных писаний и всевозможных катехизисов укоряет и предписывает нравственные страдания и укрощение плоти, но освобождает от ответственности. В то время как незнание статей УК не освобождает от уголовной ответственности. Плоды цивилизации человеческого разума в вышеназванных Коране, Талмуде и Библии кощунственным образом стоят ниже правоприменительной практики правоохранительных органов, весьма далёких от совершенства.       

Наградить – аксакалов. Сделать выводы – самим

Не аксакалам эти награды нужны, а нам, живущим, осторожно, на ощупь ищущим моральные опоры и нравственные пристанища: мы должны обозначить себе духовные маяки в условиях дикого разгула циничного рынка. Мы должны показать своим детям, на кого равняться: не на вороватое же чиновничество? Не на олигархов с заморскими паспортами. Не на беглых же зятьёв и горе-девелоперов. Слишком слаба надежда на геномодифицированных улановцев и болашаковцев, заражённых бациллами стяжательства: дышим одним же воздухом.
И пусть фамилии этих ершистых и дер-зких не вызывают симпатии у кого-то там в Акорде, пусть даже не любят их на Левом берегу: но эти Личности существуют (и слава Богу!) независимо от того, любят их во Власти или нет, нравятся они кому-то или нет. Их любит народ – и это главное. Как любили Узбекгали Жанибекова, Заманбека Нуркадилова, Нагашбая Шайкенова, Марата Оспанова и ценили Алтынбека Сарсенбаева: не успели власть предержащие вовремя усмирить своё эго и признать их заслуги перед обществом. Но сегодня, знаю наверняка, многие хотели бы и Время вернуть вспять, и к плечу припасть тех безвременно ушедших: но поздно. Не опоздать бы вновь... Ведь далеко не каждому смертному дано в полной мере то благородство, что позволяет отодвинуть прочь суетные обиды и болезненный субъективизм, оценить Личность по достоинству. Гордыня мешает. Окружение главы государства имеет уже практически всё, о чём мечтает каждый смертный: так дайте же обществу совсем немногое – воздайте любимым сынам народа то, что им принадлежит и без чьего-то соизволения.

У истоков Независимости

Если ты мудр, ответственен перед обществом и любим народом, то ты проявишь себя во многих ипостасях: в искусстве, культуре, науке или в политике. Речь идёт о выходце из Тарбагатайской глубинки, патриархе отечественной политики, заслуженно стоявшем вместе с главой государства у истоков казахской независимости. Но драматургией жизни в 1999 году и переписанными мизансценами Серикболсын Абдильдин был обречён стать единым кандидатом от оппонентов власти на главный пост страны. Он, казалось, был весьма близок к поставленной цели. И Назарбаев, и Абдильдин, вчерашние соратники, тогда искали и умели находить общий язык, на определённом этапе имели общие благородные цели. Но, увы, престол на Олимпе власти невозможно поделить на двоих. Таким образом Абдильдин оказался в Истории и даже уже ушёл в Историю; но заслуг его перед государством это не умаляет. В глазах современников и в памяти потомков он останется личностью государственного масштаба. Долг нашего поколения, живущего не только в стремнине процессов глобализации, но и при скоротечной подмене вчерашних ценностей и проплаченной смене политических ориентиров, – если и не ставить духовные вехи тем, кто возглавлял наше поступательное развитие вперёд, так хоть оставить незапятнанными их имена в Истории, не замусолить, не заговорить их фамилии. Началом этого может послужить присвоение им звания Национального Героя. В случае с Серикболсыном Абдильдиным выигрыш будет двойным: он сделает честь здравствующему ныне главе государства. Именно с Абдильдиным Назарбаев заложил первые кирпичи независимости. Благодаря соперничеству и противостоянию такого мощного оппонента президент усилился и сам. Герои не рождаются в одиночку. Их закаляют время, борьба и титаны-оппоненты.
Эта награда (если она всё-таки будет вручена) станет наградой не поверженному и просящему признания, а заслуженным знаком отличия для того, кто обладает сопоставимыми любовью и уважением казахского народа.
Если же Власть не готова уважительно склонить свою голову даже перед талантливейшими детьми казахской Ойкумены, то ей не стоит рассчитывать и на ответную любовь народа. Приколотые на лацканы звёзды Сергея Терещенко и Мухтара Алтынбаева – награды, вручённые самой Властью за только ей одной известные услуги. Проецируемые нами звёзды на лацканы Торегельды Шарманова, Камала Ормантаева, Абди-Жамила Нурпеисова, Герольда Бельгера, Кабдеша Жумадилова и других достойных детей казахской степи – это награды, вручённые обществом и лидером нации. Почувствуйте разницу!
И как это ни горько звучит, наш народ пока недостоин своих титанов, – но, увы, заслуживает именно такой власти.
И хотел бы закончить этот эмоционально-болезненный всплеск, рождённый беспросветным ожиданием простого народа и интеллектуальной частью общества, следующей ремаркой: при подготовке предложений на утверждение главой государства кандидатов на должности первых руководителей регионов, министерств и нацкомпаний, а также наградных листков г-н К. Масимов как руководитель администрации президента обязан не вдруг вспомнить и понять, что достойные кандидаты необязательно должны быть аффилированы с властью. И уже совсем необязательно они должны быть с одного, пусть даже богатого на таланты региона. А пресловутая «пятая графа» должна быть жёстко и равномерно квотирована. Без навязчивого желания оказать медвежью услугу главе государства, проводя дискриминационную черту между его земляками и его народом.

1 essayist (англ.) – тот, кто пишет эссе, эссеист
2 novelist (англ.) – автор романов
3 pen (англ.) – ручка
4 А также для борьбы с цензурой, за свободу слова и личности. Наконец, для отстаивания авторских прав,
  для  развития практики художественного перевода и творческого сотрудничества писателей всего мира:
  словом, поле применения творческих сил для членов PEN-клуба более чем обширно. Начать можно
 с возвышения своего голоса в защиту Арона Атабека.

5   Забегая вперёд, напомним: он отказался

(Окончание следует.)

под текст

Уважаемый Нурсултан Абишевич!

Заслуженное награждение всех перечисленных выше заслуженных детей казахского народа (некоторых, увы, посмертно) и особенно всех ветеранов Великой Отечественной войны, отмеченных медалью и званием «Герой Советского Союза» –малая толика того, что может сделать наше общество для того, чтобы обозначить для себя истинные ориентиры, вечные ценности в раздираемом суетными дрязгами сиюминутном бытие. Поднять престиж звания «Халық Қаһарманы», приняв семиконечную звезду на свои лацканы, наши герои сегодня ещё в силах; но завтра может быть уже поздно. Сверкание этих звёзд станет для Вас нерукотворным, вечным памятником и навсегда останется в благодарной памяти казахского народа. Как бы ни менялись приоритеты внутренней и внешней политики, вопрос: с кого и почему писать мне свою жизнь? – будет главным для всех неравнодушных молодых казахов, начинающих свой жизненный путь. Вы в силах и вправе указать им эти маяки.
Редакция еженедельника «Новая газета» – «Казахстан» ходатайствует о награждении упомянутых Личностей высшей степенью отличия «Халық Қаһарманы» – «Народный Герой».

• < Назад
• Вперёд >